– Присядем, – сказал старик. Он сел на диван, а я подумал, что моё место в кресле. Безумно удобное!

– У Музея есть правило, – сказал старик. Я весь напрягся.

– Каким бы странным ни был посетитель, мы обязаны его принять. Когда бы этот посетитель не пришёл, мы не можем отказать в посещении. Все желающие должны попасть сюда и получить все возможности увидеть все наши экспонаты.

– Да, – сказал я.

Старик сидел и смотрел на меня. Видимо, это было очень важное правило, потому что он так молча сидел несколько минут. Скрипели звёзды. Ветра не было. Ночь продолжалась.

– Наказание за несоблюдение этого правила – забвение.

– Уволят? – переспросил я. Он ответил не сразу. Сидел и молчал. Но не так молчал, как будто думал, что мне ответить, а так, как будто забыл обо мне и сейчас заснёт.

– Можно и так сказать, – вдруг произнёс он.

– Ну, понятно, – отреагировал я.

– Что вам понятно?

– Понятно, почему надо здесь жить, – сказал я. Брови моего собеседника поползли вверх. – Ведь посетители могут прийти в любое время, а если их надо принять, то это означает, что и я должен здесь быть в любое время. Всё логично!

– Да, – сказал старик.

Мне показалось, что это «да» не имело никакого отношения к тому, что я сейчас сказал. Просто он думал о чём-то своём и там, в его мыслях, нужно было сказать это самое «да».

– Вы справитесь? – вдруг с сомнением спросил он. Звёзды скрипели. Дом дышал и ждал моего ответа.

– Да, – сказал я, и мне стало страшно, как будто я признаюсь в чём-то плохом. Мы сидели и молчали.

– Может, Гуамоколотинг неплохо придумал, а?

Я ничего не понял из этого вопроса, сидел и глупо улыбался.

– Позвольте угостить вас чаем. Вы какой пьёте? Чёрный или зелёный? С молоком или без? Лично я предпочитаю с мёдом. С удовольствием поделюсь и с вами, но могу и нарезать лимон. Так как?

В моей голове вертелись все эти волшебные слова: чай, лимон, молоко, мёд. А ещё были воспоминания, как я утром копался в мусорке, отыскивая пластиковые бутылки с остатками газировки или минералки. Очень уж пить хотел.

– Чай… да…

– Чёрный?

Наверное. Зелёный я никогда не пробовал. Интересно, а какие ещё бывают?

– Лимон?

Лимон. Мёд. А сахар? Здесь дают сахар?

– Я принесу сахарницу. Извините, я пью без сахара, забыл предложить!

Извините?! За что?! Я сижу в мягком кресле, смотрю на звёзды в ночи, буду пить чай. Меня оставляют в каком-то необыкновенном месте, дают угол… Это же сказка, да? Да? Так ведь не бывает!

Старик некоторое время был в кухонном уголке, потом повернулся и подал на низкий столик серебряный поднос с огромным чайным содержимым. Он налил чай в белые фарфоровые чашечки. Я видел, как к себе в чашку он опустил ложку тягучего янтарного мёда. Улыбнулся мне, жестом предложил дольки солнечного лимона и сахар в сахарнице. У меня всё плыло перед глазами, я не помню. Но, кажется, угостился и лимоном, и сахаром.

– Как видите, здесь всё в полном запустении, – печально проговорил старик и с удовольствием сделал первый глоток.

– Ага, – сказал я, пытаясь понять, о чём он говорит.

– Работы непочатый край, – продолжил старик. Я его не понимал, но говорить не мешал. – Необходимо, чтобы вы как можно скорее приступили к работе.

Я согласился.

– За обедом я познакомлю вас с Гуамоколотингом. Он будет вам подсказывать на первых порах. Помощник он, конечно, так себе, – вздохнул старик, – но другого нет и не предвидится. Вам придётся как-то найти с ним общий язык.

Я не мог представить себе человека с таким именем. Моё воображение отказывалось это делать. Видимо, поэтому я не представлял, какие сложности могут возникнуть у меня с тем, чтобы найти общий язык с Гуамоколотингом.

– Возможно, милостивый государь, у вас есть какие-либо вопросы?

Я оглянулся по сторонам. На этой удивительно прекрасной части крыши кроме меня и старика никого не было. Никаких «милостивых государей». Но старик пил чай и смотрел на меня.

– Вам понадобятся мои паспортные данные? – спросил я. Старик нахмурился, поставил чашку с блюдцем на столик и совершенно серьёзно спросил:

– Зачем?

– Раз я буду жить здесь, то, вероятно, придётся мне сделать какую-нибудь регистрацию, – нёс я какую-то чушь. Не могу сказать, зачем я начал это говорить, но как только зазвучали эти слова, рядом со мной в плетёном уютном кресле возникла тень. Стала смотреть на меня и улыбаться.

– Наверное, – серьёзно сказал старик. – Об этом я не подумал.

– Когда я пробовал устроиться на работу, – зачем-то продолжил я, – с меня столько документов спрашивали…

Тень стала довольно потирать руки.

– Каких?

– СНИЛС, ИНН, справка по форме…

– Вот! – радостно вскрикнул старик. – Просто замечательно! Как же здорово, что вы задаёте такие вопросы! Вот это всё знает Гуамоколотинг! Вы с ним точно найдёте общий язык!

Тень растерялась, скрестила руки на груди и откинулась в кресле. Я бы даже сказал, что она нахмурилась. Мне так казалось, хотя ничего такого видно не было.

Я растерялся и замолчал. Если этот Гуамоколотинг знает все эти слова, то я рано радуюсь. Скорее всего, меня отсюда погонят поганой метлой.

– Пойдёмте в вашу комнату!

6

– Это ваша комната.

Я испугался и зажал себе рот рукой.

– Не Бог весть что, конечно, но жить, согласитесь, можно…

Я не мог не согласиться.

Старик поджал губы, виновато поморщился, потёр подбородок рукой.

– Шкафчик маленький и старый, но надёжный… У вас вроде бы вещей немного, на первое время должно хватить…

У меня не было вещей. Только рюкзак, в котором я даже не помнил, что лежало. Да, я приехал с сумкой, где вещи были, но её украли в первый же день.

– Кровать не шикарная, но бельё там точно перестилали, за это я вам ручаюсь! Столик тут небольшой, с письменными принадлежностями беда, вижу, со временем исправлю… Освещение тут, конечно, тусклое, но надо с Гуамоколотингом поговорить, может, он что придумает…

Старик стоял и рассуждал в таком духе. Я не понимал ничего.

У меня никогда не было своей комнаты. Ничего удивительного: в деревне я жил в избе. Там есть комнаты, но никогда эта комната не являлась чьей-либо. Они все были для чего-то: кухонная, спальная, обеденная.

– Возможно, вам будет удобнее, если поставить секретер? – спросил старик.

СЕКРЕТЕР!

У меня не было ни малейшего представления о том,