Профессор, похоже, окончательно успокоился и, развернувшись туда, куда указывали, гордо зашагал в нужном направлении. И Филин за ним.

— … мой немалый педагогический опыт…

— Знаешь, Зеля, он ведь тебя понял, — произнёс тот, который в майке с надписью. И, покраснев, добавил. — Мне так кажется…

— Азазеллум!

— Пофигу… толстый прав. Какие-то это неправильные козлы… — парень в драных джинсах скрестил руки на груди.

— Да какая разница! — рявкнул тот, что в балахоне. — Времени уже нет. Полдень почти. А нам ещё свечи расставить надо. Заклятье прочесть! Выучили⁈

— Ну… я… пыталась, — девица покраснела. — Там оно путано получается и не очень понятно.

— Я вообще не разобрался в этой хрени!

— А мне мама не разрешила ночью сидеть. Сказала, что спать надо и вообще режим… там ещё почерк такой, мелкий. А у меня зрение плохое. И нельзя глаза слепить.

Филин закатил глаза.

Перед демонами и вправду становилось слегка неудобно.

— А я вот о чём и говорю! Совершеннейшая безалаберность, вопиющий инфантилизм и неготовность…

Голос Профессора доносился откуда-то из глубин серого строения, которое выглядело заброшенным. И Филин, подавив вздох, поспешил следом.

— Да не психуй ты, Азазеллум. Сейчас скоренько отрепетируем… чего там учить-то? На крайняк по бумажке почитаем…

Глава 12

Ещё немного о демоническом пацифизме

Спрятавшись под одеялом, мы незаметно проползли мимо ФСБшников в лес.

О роли одеял в жизни диверсионного отряда

Василий ощущал некоторую неловкость, а ещё желание оторвать голову. Желание было в принципе абсолютно нормальным для демона, но при всём том прежде Василий его не испытывал. Он честно пытался абстрагироваться, однако всякий раз, когда взгляд его падал на девушку, желание вспыхивало с новой силой.

Нельзя же так огорчать человека.

Нет, она не жаловалась.

Но Василий понимал, что Элеонора огорчена. И потому почти не слушает, что говорит Алексей. Он, безусловно, говорил довольно много, эмоционально и Василий тоже потерял связующую нить повествования, если та в принципе была, но это он. Ему всегда было непросто слушать людей.

Как-то даже получилось так, что Алексей, которого явно разрывало от избытка энергии, ушёл далеко вперёд. Точнее сперва Никита, желавший воочию убедиться в наличии или отсутствии вековых дубов на территории, унаследованной Алексеем, а за ним уже и Алексей.

И Василий вдруг остался наедине с Элеонорой.

А она будто и не заметила.

— Хочешь, — молчание становилось с каждым мгновеньем всё более тягостным, а желание членовредительства, шедшее вразрез с морально-этическим кодексом демонического пацифизма, принципы которого Василий почти уже сформулировал, почти невыносимым. — Хочешь, я голову оторву?

— Кому? — Элеонора удивилась и остановилась.

— Кому-нибудь.

— Как-то это… резковато.

— Истинные демоны, желая поразить избранницу силой и умением, выходят на охоту. Некоторые даже спускаются в нижние миры. Там можно отыскать воистину ужасающие порождения хаоса, — Василий сказал и запоздало понял, что тема не совсем подходящая. Но Элеонора, слушавшая его куда более внимательно, чем Алексея, уточнила:

— И оторвать им голову?

— Да. Это традиция. Древняя. Сейчас, правда, не отрывают, а вызывают специально обученную службу, которая отделяет голову и упаковывает ей должным образом. Красивая коробка. Рога вот фольгой оборачивают. Или даже оковывают золотом. Клыки украшают драгоценными камнями. Полируют чешую и ликвидируют недостатки, скажем, проломы или раны, полученные во время боя. В общем, придают трофею необходимую степень презентабельности и статусности. Но есть и консерваторы, которые полагают всё это вот излишним. И даже попранием устоев.

— И дарят просто головы?

— Головы. Или щупальца… иногда конечности.

— Я, если что, предпочитаю нормальные букеты, из цветов. На худой конец согласна на конфеты или мыло, главное, чтоб не из щупалец или вот… иных конечностей. Но мне лестно. Я просто… я столько лет не видела Марго. Она совсем. Изменилась. Стала тенью себя. И вот… её бы в больницу. Но в больнице её точно найдут.

— Здесь лучше, — согласился Василий, сделав себе мысленную заметку о том, что стоит проанализировать проект об отливке голов из шоколада. Или мыла. — Ей необходима стабилизация энергетической сферы, а ведьма справится с этим куда лучше целителя.

— Наверное. Просто… она на себя не похожа. А я понятия не имею, что делать дальше. Я… я думала, что как-то доберусь… найду… вытащу. Хотя, скорее всего, прекрасно понимала, что не сумею. Что это… это сложно… за пределами моих возможностей. А тут вот получилось. И она спит. Но ведь проснётся. И… как быть?

— Думаю, для начала необходимо дождаться завершения процесса стабилизации с тем, чтобы ты могла побеседовать с твоей подругой. Возможно, у неё имеются свои желания.

— Да… пожалуй… спасибо. Но… её ведь будут искать. И я уже пыталась рассмотреть разные варианты. Поскольку с юридической точки зрения Марго недееспособна, а отец выступает опекуном, то, как только она появится где-либо, он заявит свои права. И снова упрячет её куда-нибудь…

— Я могу оторвать ему голову, — пожал плечами Василий.

— Это как-то… чересчур…

— Кроваво? Тогда можно просто удавить.

— Вась, ты же пацифист.

— Эта ситуация тебя огорчает, — подумав, ответил Василий. — Моё душевное равновесие, кажется, находится в прямой зависимости от твоего настроения. И в этой ситуации некоторые пункты принципов демонического пацифизма вполне могут быть пересмотрены.

— Не надо. Это негуманно. Кроме того, боюсь, что отцом Маргариты дело не ограничится. Мне вообще кажется, что в нынешней ситуации он — наименьшее зло. Да, с его разрешения она оказалась там, где оказалась. Однако в то же время само это место… вызывает вопросы. Как и то, что с ней делали. Ты видел, в каком она состоянии?

— Ей помогут. Ведьмы на многое способны.

— Верю. Поэтому и не настаиваю на больнице. В том числе и поэтому. В больнице скорее всего сообщат отцу… и в целом… вот… и я думаю, что искать её будут… если…

Телефонная трель оборвала фразу.

И снова появилось желание убить. На сей раз — звонящего. Василий даже отступил на шаг, расширяя границу личного пространства Элеоноры. И успокаивая ярость.

— Да? — она произнесла это с некоторой запинкой. — Да… конечно… я вас узнала… что-то случилось? Марго? Нет, я её не видела. Конечно… вот как… она заболела, с тех пор и не видела. Не звонила. И да, я понимаю… всецело… стало хуже? Обострение? Побег? Как такое возможно? Вы уверены… нет-нет, конечно. Я всё сделаю ради неё.

Последнее прозвучало так, что Василий поверил.

А ещё подумал, что, возможно, зря он отказался от легиона. Темнейший Владыка ведь предлагал взять. Один. Небольшой. Гвардейский. Исключительно для