Если он ответит в духе: "А ты ведь не спрашивала", то я точно ему врежу. Так он не сказал, но дал не менее идиотской ответ… точнее вопрос.

- Зачем? - Да еще посмотрел на меня честными-пре-честными глазами, словно действительно не понимал  какую они мне подкинули подлянку. - Притом, твоя мама просила ничего тебе не рассказывать. И теперь я понимаю почему.

- Нашелся мне тут понимающий! Меня ты нихрена не понимаешь, а мою маму прекрасно понял! - с обидой сказала я, развернулась и быстрым шагом ушла.

Было обидно, особенно из-за мамы с бабашкой. Я, конечно, понимаю, что им натерпелось познакомиться  с наконец-то появившимся у меня парнем, но почему нельзя было дождаться, когда я сама расскажу? Вдруг (та даже не вдруг в связи с подобными выходками!) мы с Соколов расстанемся, они же мне потом все уши прожужжат, какой хорошей мальчик и почему я его упустила.

Был у меня один знакомый Толик. Он встречался с моей школьной подругой, и так получилось, что мы с ним подружились. У нас с ним было много общих увлечений, начиная от компьютерных игр и заканчивая любовью к велопрогулкам. И так получилось, что он познакомился с моей мамой. Парнем он был хорошим и моей маме он понравился сразу же. Потом он расстался с моей подругой, но мы с ним продолжали общаться. Подруга была еще той любительницей меня парней как перчатки, поэтому против нашего общения против ничего не имела. И все бы хорошо, если бы не постоянный мамин скулеж: "Толик такой хороший мальчик. Вы с ним так хорошо смотреться. Почему бы вам не встречаться" и так далее. Дошло до того, что она приглашала Толика к нам в гости, где уже ему промывала мозги на тему: " Какая Леночка хорошая девочка". Потом он нашел себе другу девушку, и мы перестали с ним общаться, но и после этого мама нередко вспоминает Толика и выносит мне мозги "почему же у меня такая непутевая дочь". Боюсь представить, как она будет выносить мне мозги Соколовым!

- Что случилось? - участливо спросила меня Надя, когда я вернулась к ней.

- Кажется, я кого-то скоро убью! - со злостью прошипела я в ответ. - И суд меня определенно оправдает!

                                                                          ***

После пар Соколов, как обычно, ждал меня возле машины. Я хотела было свалить и поехать на тралике, но это шантажист прислал мне смску: "Если попытаешься сбежать, то я точно позвоню твое маме!", поэтому идти к нему пришлось  через "не хочу".

- Злишься? - спросил он меня, когда машина уже плелась по дороге.

- Нет, я испытываю гамму радостных ощущений! - с наигранным воодушевлением ответила я и кисло улыбнулась. - Что не видно?

- Нет.

- Плохо смотришь, или может у тебя близорукость? К окулисту обраться не пытался?

- Лена, не надо ерничать, - с раздражением ответил этот моей-мамы-понимающий-субьект. - Думаешь, мне очень хотелось познакомиться с твоей мамой и бабашкой подобным образом?

- Зато теперь у тебя появился еще один отличный повод меня шантажировать, - с ухмылкой ответила я, а потом спросила: - Может мне тоже познакомиться с твоей мамой подобным образом и накопать на тебя компромат?

Лицо у Соколова приняло какой-то отстраненный вид. Он молчал несколько минут, а потом тихо ответил:

- Даже если бы захотела, то не смогла.

Ерничать мне тут же расхотелось, а Стыд покачал головой и с осуждением на меня посмотрел, Наглость так вообще забилась в угол.

- Она давно?.. - Я хотела спросить аккуратно, но вопрос все равно прозвучал, как тот взрыв из-за сапера у которого руки не из того места растут.

- Когда мне было восемь, - спокойно ответил парень, но я видела, как натянулись его скулы и сжались пальцы на руле.

 Говорить: "Сочувствую", я не стала. Мне не доводилось терять близких людей, поэтому понять, что он испытал, я не могу. Хотелось спросить про его отца, но я не стала, а то с моей удачей утопленника, я только еще больше расковыряю рану.

Соколов, словно прочитал мои мысли, или понял все по лицо и произнес:

- Про отца я давно ничего не слышал, поэтому, не знаю, жив ли он еще.

Слов не было. Мыслей тоже. А парень продолжал говорить:

- Вырастил меня приемный отец. Он хороший человек, поэтому жаловаться на судьбу мне не зачем.

После его слов у меня появилось чувство, что именно Соколов пытается меня утешить. Хотя может он сказал это совсем из-за другой причины.

Машина повернулась влево. Я взглянула в окно и поняла, что мы един совсем не к моему дому.

- Эй, Соколов, куда это ты меня везешь? - опешивши, спросила я.

- К себе домой. Мы ведь вчера так и не посмотрели "Одиннадцать друзей Оушена", так что сегодня будем наверстывать упущенное.

- Ладно, - покладисто сообщила я, понимая, что сейчас мои возмущения будут не к месту, хотя ехать к нему домой мне очень не хотелось.

Жил он не в просто приличном районе, а в очень приличном. Три пятнадцатиэтажки были отгорожены высоким железным забором, а возле ворот нас встретил охранник, который открыл нам эти самые ворота, а потом еще и откозырнул.

Квартира Соколова находилась на девятом этаже, до которого мы поднялись на лифте, в котором играло приятная музыка, кажется, пианино, скрипка и еще чего-то.

Коридоры поражали своими красными коврами на полу и цветами в кадке, а на окнах белоснежными шторами. Всего на этаже было три двери, и, судя по их расстоянию друг от друга, квартиры были явно не трехкомнатные.

Открывать квартиру парень ключом не стал, а позвонил в звонок.

Я с ужасом представила, что дверь нам откроет его отчим или какая-нибудь горничная в зеленой униформе, но на пороге оказалась невысокая блондинка, с широкой дружелюбной улыбкой.

- Привет, я - Леся! Сожительница Саши, - представилась она, и вдруг шагнул вперед и крепко меня обняла, вогнав тем самым мой мозг в шок и смущения. - Ты Лена, я знаю. Мне Саша про много чего рассказал!

Даже представить не хочу, что включала это "много чего". Я кинула на Соколова осуждающий взгляд, но того не проняло и он продолжал покровительственно улыбаться.

-