– Но моря там нет?

– Мне кажется, есть.

Мальчик хмыкнул, а девочка сообщила:

– Нас зовут Вермишель.

– В смысле – макароны?

– В смысле – Веро и Мишель, – сердито пояснил мальчик. – Что тут странного?

– Ничего. А я Дрю. То есть Андрей, Андрюха. Мне больше нравится Дрю.

– И правильно! – одобрил Мишель. – Потому что у вас тут все Андреи. Надо же как-то отличаться.

– Ну не все.

– Да почти все. Андрей Болконский, Андрей Первозванный, и все остальные тоже Андреи…

Я решил оставить пока этот скользкий вопрос.

– Послушайте, а как вы летаете? – спросил я.

– Мы не летаем! – отрезал Мишель.

– Но я же видел!

– Показалось!

– Да ладно. Он вроде нормальный, – вмешалась Веро. – Просто бабушка нам не велела летать. Говорила, что здесь этого не любят. Правда, она уехала отсюда давным-давно. Может, с тех пор все изменилось.

– Вряд ли. – Мишель был мрачен. – Я есть хочу. И надо решать вопрос с одеждой.

– Так, может, он нам и поможет? Ведь ты нам поможешь?

Я быстро-быстро закивал.

Мне очень не хотелось, чтобы эти двое просто улетели. Улетели без меня.

– Мы ищем дом. С лепниной, серый с белым. Подъезд огромный, со скрипучей дверью, – Веро говорила это как заклинание, чуть раскачиваясь. – Зеленый двор, и посредине три березы. Качели, клумба, маленький забор. Проветривается чей-то коврик. Ворчит о чем-то дворник. Сгребает листья без конца. Двор пахнет морем, может быть рекой. А на березе – рыжий кот. Урчит как трактор. И если ты ему в глаза заглянешь, как будто жизнь свою увидишь…

– Вы там когда-то жили? – спросил я, когда она умолкла.

– Там жила наша бабушка.

– Мне кажется, в Москве таких дворов много.

– Я же говорил, он не поймет, – глядя в сторону, сказал Мишель.

– Конечно, он один такой, – поспешил я исправиться. – Но его все равно будет непросто найти.

– Для начала нам где-то надо достать что-то из одежды, чтобы не выделяться, понимаешь? – продолжала Веро.

Я совершенно ничего не понимаю в одежде, но даже я заметил, что эти двое были одеты необычно – будто для какого-нибудь торжественного случая или маскарада. Шелковая рубашка выглядывала из-под бархатной куртки Мишеля, вышитая блузка Веро дополняла сарафан из какой-то тяжелой ткани.

– Я могу одолжить тебе свою одежду, – предложил я. – Мы приблизительно одного размера. – Мишель смерил меня взглядом. – А для Веро что-нибудь придумаем. Веро – это ведь Вероника?

– Мне нравится Веро.

– Как скажешь. А вы откуда?

– Оттуда, – и Мишель махнул рукой.

– А там что?

– Там – это Там. Там – не здесь.

– Там – не здесь, – эхом откликнулся я.

Там дети летают и спят на деревьях. Впрочем, они спят на деревьях не только там, но и здесь… Их не выгоняют из школы. На завтрак у них яблоки из городского сада. Иногда так хочется быть откуда-нибудь оттуда.

– Ну что, пошли?

Мы направились к выходу из парка. «Куда бы их отвести?» – раздумывал я.

– Не смей! – вдруг крикнула Веро.

Только сейчас я заметил, что Мишель то поднимал, то опускал руки.

– Я не привык так медленно, – проворчал Мишель.

– Мы не должны летать! – еще строже сказала Веро. – К тому же мы теперь не одни.

– Я хочу есть. А Дрю мы вдвоем могли бы поднять. К тому же сейчас вообще никого нет.

Вокруг и вправду было безлюдно.

– Последний раз, – строго сказала Веро.

Но я понял, что и она не прочь ускорить путешествие.

– Хватайся, Дрю!

Едва я уцепился, они взлетели. И мгновенно набрали высоту.

Ноги болтались совсем без дела, тело тянуло вниз, а в животе что-то ухало. А внизу… Деревья сливались в огромные пестрые пятна, дома казались большими разноцветными кубиками, а люди – муравьями. Муравьи что-то кричали, махали руками. Мне вдруг ужасно захотелось крикнуть им что-нибудь.

– А-а-а! Я лечу!

Веро и Мишель захохотали.

Наверное, мой рюкзак был не до конца закрыт, потому что вдруг оттуда вывалились тетрадки.

– Ой!

Некоторые тетрадки ныряли вниз, другие раскрывались и планировали.

Веро и Мишель сделали вираж, я оказался вниз головой, и из меня посыпались деньги, ключи, а из рюкзака выпало все, что там оставалось…

– Соблюдайте правила небесного передвижения! Не роняйте тяжелые предметы! – выкрикивал Мишель.

– К вечеру возможны осадки, книжки и тетрадки, – хохотала Веро.

Я подумал, что, наверное, стоит спуститься, подобрать тетрадки и вообще все, что упало, или хотя бы что-нибудь. Но вдруг закричал:

– Я бегу по небу! Ааааааааааа! И мне все равно!

Я подумал, что, когда тебя выгоняют из школы, иногда это оказывается очень кстати. И я готов был искать какой угодно двор и каких угодно котов, лишь бы все это длилось.

2. Собаки, полицейский и манекены

– У меня штаны спадают, – сообщил Мишель.

И я вдруг понял, что спадаю вместе со штанами, – я держался за ремень.

– Снижаемся! – скомандовала Веро.

Быстро приблизились дома, деревья, машины и асфальт.

Когда мы спустились на тротуар, движение на маленькой улице встало. Мне некоторое время не удавалось подняться на ноги – я все не мог сообразить, где верх, где низ.

– На нас смотрят. Делайте вид, что так оно и должно быть, – предупредила Веро.

– Без тебя никто бы не знал, что и делать, – заворчал Мишель.

– Я не тебе, а Дрю.

Веро помахала ручкой водителям:

– Спасибо за внимание.

Моторы снова заурчали. Машины попытались двинуться, но посреди дороги стоял черный «мерседес». Водитель «мерседеса» деловито вылез из машины и направился к нам.

– Скажите мне, что это было? – Водитель волновался и размахивал руками, изображая полет. – Вы летали или мне показалось?

– Показалось, – заторопилась Веро.

– Вы ангелы?

– Да какие мы ангелы! – рассмеялась Веро.

– Демоны? – не унимался человек.

– Ангелы, демоны… Что за глупости вы говорите? – Веро его совершенно не боялась.

Машины гудели, требуя дорогу.

– Скорее бегите, вам гудят, вы своей машиной никому не даете проехать.

Водитель бросился к автомобилю.

– Какой-то скользкий тип! – Веро дернула плечом.

В типе из «мерседеса» (я сразу окрестил его «делец») и вправду было что-то отталкивающее – то ли вертлявость, то ли колючие глаза.

– Быстро уходим! И больше никаких полетов, – отрезала Веро.

Мы пошли.

И я понял, что ходить гораздо менее интересно, чем летать. Я шел, подпрыгивая, пробуя, не получится ли как-нибудь взлететь. А Мишель все время поскуливал:

– Есть хочу, есть хочу.

– Потерпи, потерпи, – вторила ему Веро.

Получалось не так уж быстро.

– Горячие собаки, горячие собаки! – вдруг завопил Мишель.

Я не увидел никаких собак. Ни горячих, ни холодных.