Вот здесь стопу нужно чуть-чуть перенести вперёд, довернув внутрь. Центр тяжести уходит ближе к носку. Пятка плавно опускается на участок со льдом, но так как основной зацеп приходится на перёд бота (с ортопедической стелькой, в ад шпильки!) — движений это не сковывает.

Проходная завода… Вообще, много девушек сейчас работает на заводах? Таких, чтобы ещё и симпатичными были? Да и с головой, вроде, не то чтобы полный пиздец?

— Эхх, — выдыхает Саша, прежде чем толкнуть от себя створку КПП внутрь.

Там ещё впереди будет face id на входе, магнитный_пропуск_detected и дежурное «Здравствуйте» охраняторам.

В этот раз она приехала поздновато. То ли пробки в городе, то ли влом было выныривать из-под тёплого одеяла после рабочего дня перед рабочей сменой.

На лицо, как бы сам собой, всплыл «пардон» комиссарам-охранникам: «Сорян, мол».

Быстро смывшийся, впрочем, в небытиё по преодолению двери на территорию. Как и сопутствовавшее ему мимолётно-приданное, для достоверности, извиняющееся настроение.

Ещё врать удобнее, изменив мысли, но это ей было делать влом. Нецелесообразно.

Её глаза отмерили, что приня́тых усилий будет вполне достаточно в этот раз.

* * *

— Ну чего? Что взорва́лось за смену? — слегка бодро воскликнула Саша, входя с улыбкой на ЦПУ. Уже в рабочей робе и каске.

Своё хмурое окружение она чуть-чуть подстраивала под себя. С учётом того, что каждый живой — это йысточник ыйнергии, надо всего лишь дозировать из себя настроение, тембр, мимику, жесты и прочее, отрабатывать некоторые приёмы годами/десятилетиями, чтобы получить волшебную способность чуть-чуть влиять на мир в периметре твоего восприятия. Чтобы создавать среду вокруг тебя, тебе годную.

Корректируя ещё двадцать два признака в сорока семи плоскостях.

Хотя может и больше. И меньше.

Это ведь интереснее, чем хандрить за компанию?

Зато в актах самоуничтожения такие навыки жуть как опасны, и постепенно, выживающие под такой биполярочкой, учатся ловить некоторый баланс.

Ну или остаются себялюбивыми драгоценными идиотами.

Нет? Ну и ладно.

— Да… Котёл пару раз тух. Что-то там с давлением на подаче, — откликнулся прежде сонный, сменяемый аппаратчик, чуть-чуть повеселев, восприняв слабый, отмеренный до капли (а зачем тратить лишнюю ыйынергию?) импульс. — Фигня. В понедельник настроят, — уже смог улыбнуться он, подсовывая сменный рапорт Саше на подпись.

* * *

Ветер мерно волок докопавшиеся до него по пути тяжеленные тучи. Идущий на убыль день был с ним в сговоре, так что местненькому заводику приходилось отбиваться от тьмы, раньше времени распалив свои фонарики.

На посту Саша была одна. И это заебись: «активная жизненная позиция», как любят писать в требованиях к вакансиям некоторые работодатели, и стремающая порой соискателей с опытом (если активный и дурак — значит будет низкая заработная плата и нагрузка для идиотов (менеджер, метущий двор — норм.). если, не приведи бог, ты чуть умный — это тотальный геморрой руководству, когда оно работает не на совесть), была сегодня выбрана уже сверх нормы.

Потому холод, вечер и темнота создавали ей настроение отдыха.

Когда нет надобности улыбаться. Просить. Уговаривать. Ловить момент, интонации и так далее, далее, далее.

На этом рабочем месте у неё был достаточный срок, или стаж, что давал понимание, навыки, чтобы оборудование работало почти само.

Оставшись одна на пульте, Саша перебрала мнемосхемы, заполнила журнал и, перед обходом оборудования по улице, взяла паузу для себя.

На днях у неё вышел очередной день рождения.

Без подарков. Почти что.

Это была ещё одна новая дата, начало очередного наслаивающегося момента отсчёта чего-либо. Когда вылез человек изо чрева, его вписывают во традиции коллектива, в том числе ведя учёт оборотов Земли вокруг себя, луны вокруг себя самой и планеты, и последней вокруг звезды.

Звезда эта, по информации для непосвящённых, шарахается незнамо где. В рукаве чего-то пиздец огромного.

Сосчитать предполагают почти что всё — ногти, пальцы, температуру, прибыль. Только воздуха для мышления это не добавляет. Скорее наоборот. Некий «токсикоз учётчика», если переусердствовать.

И вот шествует человек через ориентиры, которые привык путать со Временем, заполучая привычку что-то там и от чего-то отсчитывать.

Год иль два, десять или восемьдесят — предполагается, что это прям статус опыта, крутости и Победоносности.

Но есть здесь и нюанс. Нюанс есть всегда.

Не всегда.

* * *

Когда человека приобщают ко вере по некоторым традициям, у него становится на одно день рождения больше.

Потом, может, добавляется первый класс. Выпуск из школы. Учага/техникум/универ.

Некоторым повезёт не умереть раз, и ещё один. И ещё.

Насыщение датами, болтающимися в оперативной памяти, при неоптимизированных алгоритмах коварно.

Позавчера, после того как Саша целый день развозила заказы, она заебалась.

Пришла домой, щёлкнула выключателем свет, разобулась. Прошла на кухню и несколько минут, сидя на стуле, просто втыкала как возникает шум, переплавляющийся в пузырьки внутри включённого ею чайника.

Вода закипала, наращивая интенсивность внутренних напряжений. Поднимались вверх всё чаще и чаще полые аморфные кругляши, переходя во сам воздух.

Термостат чайника щёлкнул, а Саша осталась в таком же уставшем и задумчивом состоянии на пару с успокаивающейся жидкостью.

Даже и мысли не хотели возникнуть.

Им. Было. Лень.

Лениво светила лампочка, заторможенный воздух плескался в квартире, касаясь кожи.

Поднявшись со стула, Саша ны́рнула в этот жидкий воздух и перетекла через него в ванную комнату. Включила свет.

Стоя напротив зеркала она долго всматривалась в своё отражение и чуть глубже в себя, всё так же без мыслей. Где-то на улице играла ритмичная музыка, вплетаясь в чуть гулкий фон.

Саша смотрела на себя, пытаясь уловить ощущениями что же, мать его, она в нём там видит?

* * *

Ощущение усталости, опустошённости открыло врата, когда восприятие может пощупать мир, и его она направила на самоé себя.

Глубже. Внутрь.

Что она знает об этой девочке? Какого хрена она делает в этом мире?

Пронаблюдав так за отражением, пытаясь понять её (свою) мотивацию, Сашу вштырило.

Её коснулось прозрение. Будто бы параллельная память о чём-то чуть-чуть приоткрылась, показав ей наиохуеннейше-потрясающие моменты чего-то классного. Невъебенного.

Она на миг запомнила некоторые отрывки этого, фрагменты, уже, кстати, не раз возникавшие в жизни, но подобно сну уходившие во вкуда-то, и своим вниманием их фиксировала, что бы не упустить возможность оставить их при себе в «нормальном» состоянии. Чтобы потом разобраться.

Что-то вроде попытки перетянуть предмет из сна в этот мир, с остающимся потом ощущением утраты и разочарования. Проигрыша.

В этот раз она не проиграла.