— Подарок бабушки, — хмыкнув сказал я. — Александры Валерьевны Вороновой.

По лицу Зарудного пробежала короткая гримаса.

— Она сказала, что мне с ним будет безопаснее после произошедшего, — закончил я.

Пузатый адвокат махнул рукой, и охранник вернул мне вещи и пропустил вперёд.

— Кто я такой, чтобы спорить с княгиней ветра и главой отдела по борьбе с терроризмом. Если она позволяет такому появляться на руках собственного внука. — Он замолчал и покачал головой.

Видимо он понял, что у меня на руке, но профессиональная этика не позволила ему спорить.

— Проходите, господин Шторм. Нам нужно многое обсудить.

За моей спиной закрылась дверь, щёлкнул замок. Михаил Семёнович сел за массивный стол красного дерева и указал на кресло напротив. Затем, когда я примостился в этом мягком чудовище, он закрыл глаза, сложил руки в подобие молитвенного жеста и от его тела пошла сильная энергия.

Комната на мгновение потемнела. Когда эффект прошёл и перед глазами прояснилось, мягкий перетекающий чёрный туман остался лишь вдоль стены, потолка и пола.

Магия тьмы. Классическая магия тьмы! Практические в чистом виде! Я такого не видел ни у одного бога, а тут — человек! Всё-таки в странное место я попал.

— Теперь мы готовы говорить без лишних глаз и ушей, — довольно сказал адвокат и впервые за встречу широко улыбнулся. — Серёжа, как я рад тебя видеть! Живым, клянусь девятью! Как ты?

Несколько минут ушли на вежливости и искренние соболезнования. Судя по моему ощущению и воспоминаниям Сергея, Михаил Семёнович всегда с теплом относился к Сергею и семье Шторм. Он кратко расспросил о моём здоровье, о том, как выжил, что случилось после нападения на дом.

Он, как и Боткин, считал, что на нас напали бандиты-грабители, воспользовавшиеся суматохой вокруг подготовки к празднованию Победы. Видимо он не входил в число тех, кто знал истинную мотивацию и личности нападавших.

— Ну так что? Пришло время вступить в наследство, да, Сергей? — сказал он, доставая толстую папку с документами. — Давай посмотрим, что тебя ждёт.

Он надел на нос прямоугольные очки-половинки, положил руку на лист бумаги, выпустил сгусток тьмы. На документах проступили символы.

— Так, у нас три части. Недвижимость, финансовые активы и дары. Так, это можно не читать, это потом перепроверю, давай сразу к сути.

Он пробежал глазами по документы, перелистнул страницу и вдруг помрачнел.

— Что случилось?

Зарудный поморщился, будто я предложил ему съесть гнилой помидор.

— В третьем разделе я имею право открывать завещание только в том случае, если прямой наследник обладает Даром. Насколько я помню, у тебя с этим были проблемы с детства.

Он с печалью опустил документ и удивился, увидев мою довольную улыбку.

— Ситуация несколько изменилась.

— Это как?

Я сделал резкое движение рукой и листы бумаги на столе зашевелились.

— Ого! — только и смог сказать адвокат.

— Силы во мне, конечно, едва хватает, чтобы шелестеть бумажками, но по крайней мере я теперь не пуст. Четыре деления на магометре, если верить доктору Боткину.

Адвокат пошевелил усами, довольно крякнул и, стукнув рукой по столу, кратко изложил, что я же получаю в наследство от своей нерадивой родни.

Выходило не так уж и плохо: дом в центре города (историческое здание, между прочим), акции на брокерских счетах, счета родителей (почти пустые, но не как мой карман), небольшая дача в Прибалтике и…

— Мотоцикл? — не поверил я своим ушам. — Мне достался мотоцикл?

— Да, антикварная вещь. Красивая штука, — довольно прогудел адвокат. — И мощная. Твой прадед ещё на нём гонял, а с тех пор он передавался по мужской линии, как символ Шторма.

— Лучше бы купили обычный седан или хотя бы каблучок, — проворчал я. — У меня и прав-то нет!

— Ну, это дело молодое да наживное. Главное не убейся на первом повороте, характер у Грома яростный.

Я закатил глаза. Я всего ожидал от людей, но, чтобы передавать по наследству, отдельной важной строкой, между прочим, мотоцикл по имени Гром!

— Лучше бы парочку артефактов передали, а не это.

Лицо Михаила Семёновича потемнело. Он сжал кулак и слой тьмы на стенах стал ещё плотнее.

— Думай, что говоришь. Все сильные мира сего знают, что хранит твоя семья. Твоя задача не допустить того, чтобы кто-то посторонний коснулся этого.

— Вы про Инъектор? — Зарудный кивнул. — Никто не знает где он. Ни нападавшие, ни я. Есть ли у вас подсказки?

Адвокат нахмурился ещё больше и его косматые усы, казалось, сейчас превратятся в морского ежа. Покачал квадратной головой.

— Нет, такие вещи бумаге не доверяют. Однако же.

Михаил Семёнович пролистал ещё раз завещание, посмотрел на последнюю страницу, влил в документ ещё немного тьмы. Посмотрел на меня изучающим взглядом.

— Здесь есть одна пометка. Она переходит из наследства в наследство семьи Шторм уже три поколения. — Адвокат положил на стол завещание и буквы с него исчезли. — Звучит она так: Я последний Шторм, обладающий магическим даром. Дай мне чёрный конверт.

— Что это значит? — Я на секунду задумался. — Мне нужно сказать это, верно?

Он кивнул.

Я прикрыл глаза, сосредоточился. Магическое заклинание, заговор. Простейшая магия, когда не понимаешь токов сил, когда только слова способны заключить поток энергии в форму.

— Я последний Шторм, обладающий магическим даром. Дай мне чёрный конверт, — сказал я со всей доступной мне силой и волей.

По кабинету пронёсся вздох ветра, пахнуло холодом и фарфоровые чашечки, стоявшие на чайном столике за моей спиной, задребезжали.

Михаил Семёнович вздрогнул, пробормотал что-то в усы, затем смачно выругался и на столе перед ним появился чёрный конверт. Он был запечатан каким-то то ли воском, то ли сургучом, а в кляксе виднелся отпечаток пальца.

Я молча взял конверт, вскрыл его поданным ножом для бумаги и достал тонкий, слегка обугленный по краям листок бумаги. На нём были кривые рукописные строки. Писавший это явно спешил. Несколько букв были грязно зачириканы, слова скакали, а между ними попадались отпечатки капель — то ли дождя, то ли пота.

Текст же был короток и по-своему прост: «Призвавший бурю призовёт и смерть. Переживший смерть станет бессмертным. За бессмертным устремится лис, чтобы поглотить его душу. Берегись хитрого лиса, стань его хозяином».

— Ничего не понял, — честно признал я, прочитав заметку. — Классическая мифологическая басня. Даже странно, что она передаётся в