— Надо здесь закончить. Если все грамотно организовать, решим все проблемы за раз.

— Я открыт к предложениям, — сообщил специалист до того, как Теодор успел сказать свое веское медицинское слово.

— Вампиршу в самолёт, труп в багажник, — распределила задачи Кира.

— Перевозка тел не предусматривалась, когда мы выбирали одну машину.

— В гараже стоит вторая.

— Mądry. (Сообразительная.)

— Wytrzymały. (Выносливая.)

— Mały. Nikt by tego nie podejrzewał od razu. (Мелкая. Так и не заподозришь сразу.)

— Właśnie dlatego zamknij się (Как раз поэтому замолкни), — велел Теодор и вернул свое внимание к ней. — Я не могу отпустить вас в трёхчасовое путешествие с открытой раной.

— Если рана будет заделана, возникнут лишние вопросы.

— Если она не будет заделана, возникнут лишние тела.

— Хорошо. То есть плохо. Мне надо подумать, — Кира потеряла пальцами переносицу размазав кровь по лицу. — Черт.

— Давайте я вытру, — Теодор протянул руку с салфетками.

— Пистолет у нее отбери, — посоветовал специалист.

Кире захотелось заклеить ему рот, чтобы хоть ненадолго заткнуть этот фонтан скептического раздражения.

— Marcin, zamknij się i pracuj. (Марчин, заткнись и работай), — опередил ее гном, и Кира окончательно утвердилась в мысли, что он ведущий в этой странной паре.

— Я ему не нравлюсь, — заметила она, проводив взглядом специалиста, ушедшего в гараж.

— Не принимайте на свой счёт. Он ревностный католик. Пропускает дневное собрание в “Gratia Dei “ вот и сердится.

— Интересная профессия для верующего человека, — протянула Кира, вновь сильно изумленная.

— К Богу приходят разными путями.

Она механически кивнула. В голове вертелась фраза, недавно сказанная Ариной, но Кира никак не могла ее вспомнить. Подруга относилась к католикам с тем же презрением, что и к туркам. Это вполне объяснялось историей города, который Арина беззаветно любила и где провела большую часть своей долгой жизни. Фраза не желала вспоминаться, и Кира ухватилась за знакомое название организации.

— Дневное?

— Что?

— Вы сказали дневное собрание. Есть ещё вечерние?

— Да, для тех, кому дневной свет может повредить.

— Чудны дела твои, Господи.

Кира рассматривала саму идею религиозных вампиров как несколько алогичную, однако и верующих медиков относила к той же категории. Логический парадокс как явление был интересен, как проявление — обычен. Просто вампиры, посещающие мессу. Просто хирурги, верящие в то, что Ева была создана из ребра Адама, доподлинно зная, что количество ребер у мужчин и женщин совпадает. На мысли о ребрах Кира подумала о своем, возможно, сломанном. Хотела было спросить, но вспомнила, что предположение озвучивалось на польском, и промолчала. С грустью подумала, что поездка с Теодором была бы намного приятнее. И следом — что не хочется подставлять под разборки такого дружелюбного гнома. Выбираться из домика ей предстояло в компании мужчин, живого и мертвого, не питающих к ней симпатий. Их было не жалко.

Пока Теодор шил Кира завернулась в сладкое забытье. Лёгкий шлепок по щеке вытащил ее из темного пустого нигде в место, которое она не узнала. Это явно был не охотничий домик и не самолет. Более всего обстановка походила на больницу.

— Посмотрите на меня, — мягко попросил незнакомый женский голос.

Она повернулась на звук и тут же зажмурилась от луча света. Попыталась отвернуться, но ватное тело повиновалось нехотя.

— Рефлексы в норме, — констатировала доктор после коротеньких медицинских пыток. — Если не будет осложнений после ранения, выпишу через неделю.

Кира пошевелила пальцами, пытаясь восстановить контроль над телом, но все движения давались с усилием, будто она плыла на глубине.

— Что это? — слова тоже звучали как в замедленной записи.

— Транквилизатор. У вас были судороги, — пояснил Теодор. — Почему вы не сказали про остаточное внушение?

— Не подумала, что это может быть важно.

Собственная заторможенность не раздражала, напротив Кира испытывала что-то похожее на заинтересованность, только очень бледную.

— Вы вообще не отличаетесь благоразумием, — недовольно сказал Доминик.

Удивление его присутствием тоже было очень бледным, разбавленным до легкого недоумения таким пристальным вниманием к ее проблемам. Через несколько минут осмысления до нее дошло, что присутствие Доминика означает сразу два факта: она в Чикаго и уже вечер. Осмыслить такой провал во времени Кира не успела.

— Если начнет тошнить не вставайте, просто поверните голову, — отвлек ее Теодор.

— Я полежу, — слова в предложения собирались очень лениво. — Необычная дурь.

— Потому что дура необычная, — сказал Марчин.

— Еще пара случаев и ты втянешься, — она попыталась растянуть губы в улыбке, но они плохо слушались.

— Еще пара случаев и ты в морге окажешься.

— Я уже бывала, — улыбнулась Кира. — Там холодно и тихо.

— Там все мертвые, Кира, — почти по слогам выговорил Теодор. — Вас это сейчас не пугает только потому, что активная мозговая деятельность придавлена препаратами.

— Зуб даю это ее никогда не пугало.

— Проследите, чтобы она никуда не делась, — распорядился Доминик, тоном, не оставляющим места для споров.

Кира повернула голову и увидела его удаляющимся в обществе женщины доктора, светившей ей в глаза. Даже по спине читалось все, что он думает о ней, ее состоянии и сложившейся ситуации.

— Недоволен.

— Странно, да? — ехидно спросил Марчин, появляясь в поле зрения.

— Какой зуб? — едва ворочая языком спросила Кира.

— Что?

— Ты сказал зуб даю, — пояснила она медленно. — Какой?

— Кира, я подарю вам челюсть, — пообещал Теодор так, словно собирался отдать ей свою. — Перестаньте с ним цапаться, это просто фигура речи.

— Сначала наобещаете, потом не даёте, — по-детски обиделась Кира.

Некоторое время еще пыталась удерживаться в реальности, но мягкая каталка и лекарственный коктейль утянули в призрачные глубины сна. В нем пахло морем и сиренью. Ветер летал по пляжу нашептывая чужие секреты. Шуршали волны, рассыпая по мокрому песку ракушки. На шезлонге рядом сидел кто-то очень близкий, с кем легко и уютно было молчать, глядя в темноту горизонта. Туда, где небо сливалось с морем и становилось временем.

Эпилог

Телефон, четвертый за этот месяц, вибрировал и бился округлым уголком в тарелку, однообразно позвякивая. Кира услышала его на третьем звонке, но просыпаться совершенно не хотелось. Теплый, мирный сон был ей милее рассвета в Чикаго. Во всяком случае прямо сейчас. Звонил кто-то очень целеустремленный, потому что через мгновение после того, как завершился первый вызов, начался второй. Кира открыла глаза и с укоризной посмотрела на аппарат.

— Ну кто там такой занудный? — спросила она у него, взяв в руки.

Звонила Арина, судя по настойчивости чем-то обеспокоенная или недовольная.

— Другой временной пояс слушает, — буркнула в трубку Кира, приняв звонок.

— Посмотри новости. Я прислала тебе в мессенджер.

— Это никак не может подождать до утра?

— Немедленно! Я перезвоню.