— Говорите, Кондо-сан, чётко и тезисно, в чём проблема? — спросил я.

— При осмотре пациент заблевал всю палату! — заявил Кондо. — Чем-то коричневым. Давление стремительно падает. Шестьдесят на сорок.

Твою ж мать… Желудочно-кишечное кровотечение.

— Стул, Кондо-сан! Какого цвета стул у пациента, спросите! — велел я.

— Какой стул? — в панике Кондо начал не на шутку тормозить.

— Какашки, Кондо-сан! Цвет! — уже не зная, как объяснить стажёру, сказал прямым текстом я.

В гастроэнтерологии он разбирается, ага, как же! Горе горькое этот Кондо Кагари. По ту сторону линии послышался болтовня. Мой стажёр начал допрашивать пациента на тему цвета его экскрементов.

— Чёрные, Кацураги-сан… — ответил Кагари. — Желудочно-кишечное. Срочно нужны хирурги.

Догадался, хоть и не быстро.

— Кондо-сан, погодите тревожить хирургов. Проводите ректальное исследование. Если стул действительно похож на дёготь — тогда звоните в хирургию. С каким диагнозом лежит пациент? Язва желудка?

— Нет, Кацураги-сан, он приходит в себя после кардиологии. Лечили нестабильную стенокардию, — ответил Кондо.

— Антикоагулянты принимает? — поинтересовался я.

— Да, — быстро сообразил Кондо.

Понятно, на каком-то уровне его не дообследовали. Кроверазжижающие препараты спровоцировали желудочно-кишечное кровотечение. Вопрос в том, когда появилась эта язва, до или после госпитализации в кардиологию — это теперь уже вторично. Пациента нужно переводить в другое отделение.

— Вы всё поняли, Кондо-сан? — спросил я. — Ректальное исследование, хирурги, перевод в гастроэнтерологию или хирургию. Койку пусть сразу готовят к новому пациенту. Судя по наплыву на приёмное, Савада-сан скоро закидает нас пациентами.

— Принято, Кацураги-сан! — послышался скрип латексных перчаток. — Приступаю.

Я положил трубку и вернулся к Миямото Годжо.

Угораздило же пациента собрать в себе все болезни, которые только встречаются в этом мире! Хорошо ещё, что у него сахарного диабета нет — вот тогда бы мы точно тут загнулись. Благо с эндокринной системой проблем не намечается…

Стоп!

Я ухватился за последнюю мысль и понял, что с состоянием Миямото Годжо могут быть дополнительные сложности. Активировав «анализ» ещё раз, я осмотрел его шею. Щитовидная железа была увеличена, незначительно, но узлов внутри неё была целая куча.

И скорее всего, они продуцировали излишек гормонов, причём в огромном количестве. Отсюда и неконтролируемое давление. Отсюда и аритмия.

Вполне возможно, что из-за щитовидной железы по этой логике мог и инсульт случиться. А, учитывая, что эти гормоны — гормоны стресса, вполне можно сделать вывод, что и бронхиальная астма усугубляется из-за щитовидки.

Чёрт… Да и удушье Миямото Годжо, вероятно, испытывает не только из-за спазма бронхов. Щитовидка может давить на верхние дыхательные пути.

— Асакура-сан, пациенту не выполнялось ультразвуковое исследование щитовидной железы? — спросил я.

— Нет, насколько мне известно, — помотал головой Асакура Джун. — Кардиологи обследовали только его сердце.

— Значит, эндокринолог его в глаза не видел?

— У него ведь нет сахарного диабета…

— Зато есть тиреотоксикоз, — перебил Асакуру я. — Нужно взять кровь на гормоны щитовидной и узнать, есть ли кто-то из врачей в эндокринологии. Пусть осмотрят его. Начнём лечить щитовидную железу — лучше станет сразу всем органам.

— Ну вы — глаз-алмаз, Кацураги-сан, — усмехнулся Асакура. — Не удивлюсь, если у него правда будут повышены тиреоидные гормоны.

А они будут. В этом нет никаких сомнений. Даже способность к молекулярному анализу не нужна, чтобы понять этот момент.

Я заполнил последние назначения для Миямото Годжо и отдал их Асакуре.

— Асакура-сан, любые неагрессивные препараты для улучшения мозгового кровообращения ему не противопоказаны. Главное, чтобы в их составе не было кофеина. Начинайте лечить Миямото-сан по этой схеме. Я возвращаюсь в терапию. Если понадоблюсь — я на связи.

— Принято! Договорились. Спасибо, Кацураги-сан, — улыбнулся Асакура. — Вы, как всегда, просто огонь!

Кондо Кагари перестал мне названивать, и это начало меня настораживать. Остаётся надеяться, что он не наделал проблем, которые мне предстоит разгребать до самого утра.

Но стоило мне вспомнить о Кагари, как зазвонил телефон. Однако звонок был от Савады Дэйчи.

— Да, Савада-сан? — ответил я.

— Кацураги-сан, беда, — произнёс Савада. — Двух пациентов я обслужил амбулаторно, они уже направились домой. Но троих придётся госпитализировать. Что у нас по местам?

— Туго, лучше скажите, что там по диагнозам? — поинтересовался я.

— Двое с гипертоническим кризом, один с гипергликемией — перестал контролировать сахарный диабет. Глюкоза за двадцать пять подскочила!

Прекрасно. И вся троица подходит для отделения терапии. Но места у нас всего два, и то — одно ещё не освободилось. Придётся выкручиваться по-другому.

— Ждите меня внизу, Савада-сан, — велел я. — Я скоро буду.

Покинув палату Миямото Годжо, я крикнул Асакуре Джуну:

— Асакура-сан! Как позвоните эндокринологам, попросите, чтобы кто-то спустился в приёмное отделение, прежде чем смотреть Миямото-сан. У нас там диабетик.

Задачка — как положить трёх человек на одно место? Если Савада Дэйчи не может отправить их домой и уверен в том, что им требуется госпитализация, значит, решение есть только одно. Раскидать их по отделениям.

Но узкие специалисты — упёртые ребята. Без чётких показаний они к себе не берут. Диабетика мы легко сможем спихнуть в эндокринологию, а вот с двумя гипертониками нужно повозиться.

Придётся найти у одного из них что-то ещё, кроме давления.

Я пробежал мимо терапевтического отделения, краем глаза заметив, что между палатами суетится высокая фигура Кондо Кагари. Раз не звонит — значит, справляется.

Как только разберусь со всеми остро стоящими проблемами, перепроверю, что делал Кагари. А пока — нужно помочь Саваде Дэйчи.

— Слава богу, вы пришли, Кацураги-сан, — выдохнул Савада. — Там ещё двух на освидетельствование на состояние алкогольного опьянения привезли. Полиция никогда не оставляет нас без работы.

— Займитесь ими, а я решу вопрос с госпитализациями, — скомандовал я и двинулся к пациентам.

— Доктор, вы же положите его? — тут же накинулась на меня женщина, что сопровождала одного из больных. — Положите? Ему нельзя домой, он там умрёт!

— Тише-тише, — попросил я. — Расскажите подробнее, о ком конкретно вы говорите, пока я осматриваю пациентов. Не переживайте, я умею слушать и работать одновременно.

— У моего брата сахарный диабет первого типа. Он с детства им страдает, — сказала женщина. — Таких цифр сахара у него очень давно не было. Он чуть сознание не потерял.