— Любовь — это тлен. Но пока вы вместе, можно потерпеть. Любимая сестра, отлично выглядишь. Зять, ты тоже ничего, живой. Дайте чего-нибудь поесть? Привет, братан, — протянул он руку коту.

Они обменялись лапо-рукопожатием.

Бедолага Глеб не подозревал, какие непростые дни и недели его ожидают. А потому привычно сунул нос в холодильник.

Чуть позднее он в своей привычной унылой манере сказал:

— Марта, не злись. Я куплю продукты вечером.

— Я не злюсь! — скрежетнула я зубами.

— А почему тогда на меня скалится сарделька, а тосты пытаются уползти из тостера?

Я цапнула поварешку и шибанула ею по столу. Сарделька захлопнула рот и притворилась дохлой. Тосты присмирели и заползли обратно, дожариваться.

Когда я оглянулась, Денис стоял в стороне, держа на руках нашего рыжего пушистого Пончика, и смотрел на меня с умилением и смехом. Глеб… Ну что Глеб? Вечно в черном, таращился в телефон. Подняв глаза, он спросил:

— Марта, все? Можно есть? Еда не сбежит?

— Убью!

— Все тлен, — согласился он, схватил вилку и воткнул ее в сардельку.

Конец