задавал много вопросов, на которые я давал подробнейшие ответы, но и сам откровенничал, поскольку знал о моей предрешенной участи. По его словам, Олимиодор Сарантанелло быстро испустил дух, залив мозаичный пол собора своей кровью. Его люди хотели отправить меня вслед за своим хозяином, но были смяты бросившимися на выручку, как они полагали, герцогу прихожанами собора, хоть и безоружными, но имеющими огромное численное превосходство. Позже, оказавшись в пыточной, стражники Сарантанелло в мельчайших подробностях поведали все им известное о темных намерениях своего хозяина и раскрыли мою подлинную личность, а также указали место на кладбище для нищих, где они закопали тело его светлости Августа Мальро.

— Вот и вся моя история, концовку которой вы знаете не хуже меня, — сказал я, окидывая взглядом с высоты эшафота огромную толпу, собравшуюся поглазеть на казнь. — Не знаю, по чьей милости мне позволили столь долго рассказывать о себе, но я в любом случае благодарен за предоставленную возможность и ваше внимание.

Людское море, бурлящее перед тем, как мне начать говорить, совсем стихло. Я рад был тому, что могу напоследок проникнуться тишиной, поскольку в аду, куда мне наверняка суждено попасть несмотря на исповедь и причастие, о ней точно придется позабыть. Тишина, как великая мать-утешительница, всегда приносила в мою душу вожделенный покой. И доверяй я ей более, нежели красивым словам, кто знает, как бы сложилась у меня судьба,

— Пора, — громко провозгласил палач за спиной, после чего двое его дюжих помощников взяли меня под руки и повлекли к гильотине.