Кто-то позади нее громко зарыдал, а Щещ просто затрясся, как повозка на изрытой дороге. Волшебницу это немало порадовало: значит, все ее действия не пустые причитания, а обладают должным эффектом, раз потихонечку сдаются самые стойкие и выносливые люди этого княжества. «А ведь если бы они чуть привели себя в порядок, то, пожалуй, оказались бы еще и первыми красавцами», – мелькнула игривая мысль.

Вода закрутилась против часовой стрелки и приобрела лавандовый оттенок. Ирис одним махом опрокинула содержимое бутылочек и сделала волнообразное движение руками – цвет сменился на лазоревый. Затем по локоть опустила туда правую руку принца Туллия и тотчас выдернула. По поверхности засуетились неведомо откуда взявшиеся маленькие черные визжащие мошки. Они начали пожирать друг друга, а вслед из глубины зазвучала песня на всеми забытом языке. Невидимые сирены утягивали за собой, завлекая самыми нежными заверениями и обещаниями исправить все прошлые ошибки и проигрыши – а что еще можно ожидать от навечно проклятых существ?

Однако принцу Туллию, видимо, было все понятно дословно, и он зачарованно, с робкой блуждающей улыбкой потянулся к ним. Волшебница со всей силой ткнула его локтем в бок и строго ухватила за предплечье. Постепенно голоса стихли, и на смену им пришел желтый едкий дым, а потом запахло разлагающимся мясом.

Если до этого Ирис еще как-то могла тешить себя мыслью, что все сведется к поиску пустых ночных кошмаров, то теперь не осталось никаких сомнений – в тайниках воспоминаний принца Туллия скрывается нечто омерзительное и противоестественное. Его Светлость напрягся и что-то прорычал себе под нос. Очевидно, некоторые причины такой реакции зелья были ему понятны.

«Спокойствие, Ирис. Он ведь не младенец, а правитель. Естественно, в его жизни были тысячи неприемлемых поступков и решений. Он не может быть ничем не запятнан…» – Волшебница с облегчением унюхала, что запах исчезает, а чаша вновь постепенно наполняется чистой водой.

– Эмеральд, полотенце.

Молодой человек трясущимися руками завязал один конец вокруг Туллия, а другой, чуть стесняясь, вокруг Ирис. Волшебница бесстрастно подтянула узел и, тяжело сглотнув, сказала:

– Ваша светлость, пора. Мы должны ступить вместе. Еще не поздно отказаться, – на всякий случай напомнила девушка.

На лице Туллия неожиданно отразилось смятение, перешедшее в звериный испуг, как у хищника, перед мордой которого пронесли зажженный факел, но, запинаясь, он все же прохрипел:

– Будь что будет. Делай как должно.

Они поднялись на скамеечку, и склянки полетели на пол.

– На счастье! – бодро воскликнула Ирис и ударила принца Туллия со всей силой по спине. От неожиданности он потерял равновесие и повалился прямо в чашу, увлекая за собой волшебницу.

Их затягивало в невидимую воронку, а вокруг суетились непоседливые огоньки. Яркие и до тошноты пестрые хлопья, напоминающие плесень, кружили вокруг. Нос никак не соглашался привыкнуть к запаху разложения, бронзовые корни воспоминаний высовывались, как колючки кактуса, в самый непредсказуемый момент. Они не имели ничего общего с настоящими растениями, но каким-то образом ощущали приближение странников и расщеплялись еще на десятки отростков, напоминая ядовитый борщевик.

Если бы Ирис вовремя не дергала за связывающее их полотно, то принц Туллий угодил бы в первый же зонтик. Он совершенно растерялся и будто бы позабывал все на свете, в том числе и цель своего ныряния. Он даже не пытался удерживать равновесие или прилаживаться к непредсказуемому потоку, тянувшему их вперед. При всем желании волшебница не могла докричаться до него, чтобы напомнить: они летят не к центру земли, а по закоулкам его памяти. Именно поэтому, чем более собранным он будет, тем быстрее они попадут в заветный день. Однако его светлость пошел по самому простому и гиблому пути: предпочел блуждание поискам правды, да еще и ее хочет утащить за собой.

Волшебница, которой все же удавалось удерживать равновесие за двоих, начала припоминать все возможные способы управления такими путешествиями и поняла, что им не обучают просто потому, что их нет. Все зависит исключительно от способностей и интуиции волшебника. Она еще раз дернула за ткань, уберегая принца Туллия от высунувшегося прута. Внутри все сжалось, когда она поняла, что они возникают чаще, а Туллий уже не настолько покорен. Прищурившись, Ирис увидела в глубине, как коварные прутья принимают очертания разных людей, улыбающихся и тянущих к нему свои руки. Кто там был, она не пыталась разобрать, поскольку с ее приближением они вновь обращались в сучья. Но не исключено, что среди них может появиться кто-то, в чьи объятья Туллий полетит, не сомневаясь и секунды.

Подтверждая догадку, вдали замаячила пугающая картинка: дюжина прутьев обернулись дюжиной девушек – двенадцать копий. Каждая тянется к принцу Туллию, и даже на таком расстоянии заметно, сколько тоски, надежды и однозначных обещаний в этих неестественно огромных глазах. Ткань натянулась.

«Надо срочно что-то придумать! – Ирис инстинктивно сильнее вцепилась в полотно и подтянула к себе. – Кто бы ни была эта девушка, она застряла в его прошлом… Вряд ли это мне поможет. Хм… – Она как впервые ощутила неприятное давление ткани на живот. – Нас с Туллием ничего не соединяет, кроме этой тряпки, но ведь не зря придумали именно этот способ. Он будто имитирует пуповину или же… врожденную связь. Значит, можно установить хотя бы временное взаимодействие. Вдруг у меня ничего не получится? Нет, получится! Я просто представлю, как мы возвращаемся в замок. Да, именно!»

Ирис зажмурилась. Ткань промокла от пота ее ладоней. В горле сильно запершило, а в голове крутились лишь пустые слова какой-то навязчивой песенки, отрывки из которой она слышала вчера вечером на рынке. И вдруг она четко увидела вечер сегодняшнего дня.

Принц Туллий делал официальное заявление, которое зачитывалось одновременно в каждом балтинском городе и деревеньке. Он рассказывал своим подданным подлинную историю того дня и больше не страдал припадками. Она же беззаботно сидит у себя дома и пьет вкусный малиновый чай с розмарином. Конечно, делает она это не одна, а в компании Эмеральда, радостно припоминающего все злоключения, которые вовсе и не кажутся такими волнительными и непреодолимыми. Она ощутила во рту вкус напитка и сквозь непрекращающийся смрад почувствовала пряный запах кожи, словно ее друг был совсем близко. Она уцепилась за этот маячок, будто будущее уже наступило, и попробовала хоть чуть-чуть убедить себя и принца Туллия в его реальности.

«Ну же, – прошептала она, еле-еле разомкнув ссохшиеся губы, – как-то ощути