– Адалина, если не будешь есть, то не скоро поправишься, – увещевал ее Тристан тоном строгого родителя. – Поешь хоть немного.

– Прекрати возиться со мной. Ты мой любовник, а не нянька. – Она насупилась, скрестив руки на груди, отчего ворот ее сорочки соскользнул с плеча.

Тристан хитро прищурился. Отставив поднос на прикроватную тумбочку, он сел на край кровати и навис над ней.

– Потому-то я и пекусь о тебе. Мне не хватает в постели моей любовницы. Или хочешь, чтобы я пригласил в покои другую?

Адалина сама настояла на том, чтобы Тристан ночевал у себя, пока она болеет. Ей не хотелось, чтобы он видел и слышал, как она громко сморкается и кашляет по ночам, словно страдающая чахоткой старуха.

– Ну уж нет. Пока ты со мной, ты больше ни с кем, ясно? – отчеканила она. – Мне только срамных болезней от твоих многочисленных девиц не хватало.

Он рассмеялся, а Адалина принялась за бульон, хоть аппетита не было.

– Ты не собираешься проведать своего брата? – спросила она, подув на ложку бульона.

– Я пошлю ему записку, и мы встретимся в назначенном месте. В Вайтхолле почти все знают меня в лицо.

Адалина поймала себя на мысли, что была бы не прочь повидаться с Авророй, но не стала говорить об этом вслух. Вряд ли королеве Ардена есть дело до какой-то интриганки с Запада, чья дурная репутация наверняка простиралась за пределы королевства.

У Адалины никогда не было подруг, кроме Изобель, и раньше ее это не сильно заботило. Но после пережитых событий она как никогда понимала, насколько одинока. Единственный человек, благодаря которому она еще не сломалась, сидел рядом и внимательно следил за тем, чтобы она поела.

– Если хочешь, можешь переночевать у меня. Правда, не обещаю, что смогу… Ну, сам понимаешь.

Адалина почувствовала, как ее щеки загорелись, но вовсе не от жара. Она никогда не отличалась робостью и скромностью, но, познав все прелести плотских утех, стала почему-то робеть перед Тристаном. Стоило ей заглянуть в его черные порочные глаза, как в голове сразу вспыхивали воспоминания о том, что он вытворял с ней долгими, наполненными томительной страстью ночами.

Услышав ее слова, Тристан удивленно приподнял брови.

– Неужели ты соскучилась по мне?

– И не мечтай.

– А вот я соскучился. Так что к моему приходу хорошенько взбей подушку и надень самую скромную сорочку, иначе я буду к тебе приставать. Очень грязно. – Он наградил ее очередной бесстыдной усмешкой и чмокнул в нос. – Ладно, отдыхай, а я пойду, иначе Изекиль изведет вопросами бедного Бернарда. Они уже больше часа беседуют.

Адалина кивнула, и Тристан ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

Осилив бульон на половину, она попыталась уснуть, но насморк не давал это сделать. Нос заложило так, что дышалось только через рот, из-за чего горло пересохло.

Оставив жалкие попытки забыться сном, Адалина поднялась и направилась к письменному столу, в котором ее ждали две шкатулки. Одна была подарена матерью, а вторая – отцом. Но теперь она знала, что шкатулка матери тоже досталась от Танната. В первый же день Тристан переписал имена всех лордов, которых упомянул Таннат и которые должны были поддержать Адалину в ее притязаниях на престол. Вместе с этим отец оставил кое-какие секреты о них, чтобы она могла шантажировать их, если они откажут в поддержке.

Адалина до сих пор пребывала в смятении и не знала, как быть дальше. Ее страшила одна лишь мысль вернуться в Аталас и заявить свои права на трон. Когда отцовскую шкатулку вскрыли впервые, она даже слышать об этом не хотела, потому что в груди закипала злость, ненависть и отторжение. Но когда первые эмоции поутихли, когда разочарование от несбыточных надежд уступило холодному рассудку, Адалина начала задумываться о том, что такова, возможно, ее судьба.

Она ничего не смыслила в правлении, но с юных лет против воли была втянута в дворцовые интриги. Она не знала другой жизни, а странствуя по чужим землям, поняла, что и там, за тысячи лиг от дома, ей нигде нет места. Нет покоя. Где бы ни оказалась, она постоянно оглядывалась на прошлое. Может, в ее случае бежать – не выход? Может, ей, наоборот, нужно столкнуться лицом к лицу со всеми страхами и с горькой, уродливой правдой?

Адалина внимательно изучала записи с приближенными короля Танната и обнаружила, что двое лордов до сих пор заседают в Королевском совете. Они предали Танната или вели двойную игру?

Она свернула свиток и отправилась в покои Тристана, чтобы рассказать ему о находке. Дверь была приоткрыта, и из-за нее доносились мужские голоса.

– Кристин выполнила задание и отправила Виоле весточку для Роя. Ты уверен, что она передаст ее?

– Уверен. Рой намеренно оставлял для меня подсказки, он ищет встречи и получит ее.

Адалина уже собиралась развернуться и уйти, не желая подслушивать чужой разговор, но следующий вопрос Тристана заставил ее замереть на месте. Ее ноги будто приросли к полу, и она не могла сделать ни шага.

– Пока мы были в Миреасе, с Запада не пришли новые вести?

– Да, пришли, – угрюмо ответил Изекиль. – Одна хуже другой, с какой начать?

– С самой срочной.

– Стефан объявил об окончании траура по жене и погибшему младенцу. Через три недели состоится коронация, приглашения правителям стран материка уже разосланы.

– Проклятье, – выругался Тристан. – Я надеялся, что кольцо «Сердце Запада» у Бернарда, но в шкатулке не было ничего, кроме записей. Неужели он нашел его?

– Нет. Мой человек в Изумрудном замке подслушал разговор Стефана с кем-то из приближенных. Он искал талантливого стеклодува явно для того, чтобы подделать камень. Вряд ли во время коронации кто-то будет рассматривать перстень вблизи, главное, чтобы сходство было заметно на расстоянии.

Адалина почувствовала досаду, как будто в том, что перстень не нашелся, виновата была она.

– Ладно, – ответил Тристан. – Придется действовать очень быстро. Ночью я наведаюсь к Рэндаллу, передам новые сведения, оставленные Таннатом. А он уже расскажет Арону и