Зато упырей, вампиров и прочей нечисти было не счесть. Дамы залили свои платья красной краской, изобразили раны и укусы. Мужчины нацепили искусственные клыки (правда, большинство их скоро сняло, так как не смогли внятно говорить и есть).

Я слишком редко выхожу в свет, поэтому не знаю, о чём обычно разговаривают дворяне, а, как оказалось, они оживлённо обсуждают мою работу.

– И двадцать человек оказались совершенно обескровленны! – услышал я почти сразу как вошёл в особняк.

Две красивые молодые девушки обсуждали убийства в Великолесье с таким восторгом, будто говорили о чём-то забавном.

– Это всё граф Ферзен, я уверена! – воскликнула вторая светская дурочка. – Я встречала его в позапрошлом году на балу у князя Сумарокова. Ох, какой он… загадочный. Очень жестокий, решительный. Просто чудовище.

– Думаешь, он сам убивал этих девушек?

– Да он и меня попытался укусить.

– Что?!

Я насторожился, прислушиваясь, и уже собрался подойти и расспросить подробнее, когда, наконец, догадался, что девица сочиняла на ходу.

– Да. Только не говори никому. Будет ужасный скандал, но скажу по секрету…

Ужасно хотелось выпить, но на службе никак нельзя.

В общем, все разрядились в пух и прах.

Впрочем, хозяин не отстал от гостей по уровню трат. Он знал, кто к нему придёт, и не жалел денег. Я мельком только заглянул в столовую и оценил угощения, успел посчитать примерно количество официантов и бокалов с вином, чтобы уже мысленно поплакать, прикинув сумму, которая ушла на один только вечер.

Личность Кельха-Карнштейна становится всё более подозрительной, потому что я не понимаю, откуда у него такие деньги.

Все новые лица, пусть и спрятанные под масками, всё равно сразу выделялись. В том числе я.

И доктор Шелли. Его я заметил с бокалом вина, которое он даже не пригубил.

– Что вы здесь делаете?! – прошипел я. – Вы понимаете, что здесь планируется задержание опасных преступников?

– Вы за меня переживаете, детектив? – даже не оглянувшись и продолжая наблюдать за гостями, он улыбнулся уголком губ. – Не боитесь, что остальные пострадают, или это уже не так страшно?

– Не хочу, чтобы ваши необдуманные действия нарушили наш план.

Стоило сразу сдать его Волкову.

– У меня не бывает необдуманных действий, не переживайте на этот счёт.

– Так что вы здесь делаете? Вы же не собираетесь как-то помешать аресту Густава Остермана?

– О, он здесь не появится, заверяю вас, – беззаботно откликнулся Шелли.

Пусть он ведёт себя будто слегка навеселе, а то и вовсе потерял разум, но не сделал за время нашего разговора ни глотка.

– С чего вы так решили?..

– Я пришёл посмотреть на вампиров, – пояснил Шелли едва слышно. – Очень интересно, как они выглядят.

Точно в театральном представлении по задумке какого-то не слишком оригинального писаки, в этот миг краем глаза я заметил яркое пятно и невольно оглянулся.

– Вот ваш вампир. Любуйтесь.

– Не спугнуть подозреваемая, Демид Иванович, – улыбнулся он проказливо.

– Не спугну, – пообещал я.

– О, Демид Иванович, – поцокал языком Шелли и добавил уже на брюфоморском, очевидно, устав ломать язык о ратиславские склонения. – У вас такой грозный вид, что любая другая девица от страха лишилась бы чувств, пригласи вы её на танец. Хорошо, что наша Клара – беспощадный кровожадный вампир, убивший, судя по всему, ваших коллег. В таком случае силы почти равны. Но всё же не забывайте, что вы на балу, а не на ринге.

– Ни разу не дрался на ринге, – заверил я, невольно, по какой-то дурацкой тревожной причине одёргивая сюртук, – только на поле боя. В фронтовых условиях.

– Что ж, тогда преимущество всё ещё на стороне девицы. Не отдавите ей хотя бы ноги. Война войной, но про хорошие манеры забывать не стоит.

Упражняться в остроумии мы с Шелли явно смогли бы долго, а терять время мне не хотелось, поэтому я оставил доктора одного и направился к Кларе.

В багровом платье, в рубинах она сверкала, точно в каплях свежей крови. И чёрная полумаска, из-под которой сияли тёмные глаза. Среди этого парада упырей, скоморохов, пиратов, драконов, полудениц и русалок, девушка в пышном багровом платье привлекала больше внимания, чем любая Змеиная царица, которым подражали столичные модницы.

Несмотря на маску (а я обвязался платком, как и планировал), она тоже узнала меня.

– Господин, – стоило мне приблизиться, она присела в лёгком реверансе. – Как неожиданно видеть вас, – и добавил тише: – Зачем вы со мной говорите? Разве вы не боитесь спугнуть моего отца?

– А я, напротив, вас искал, господица Клара, – отвесил это пигалице самый почтительный поклон в своей жизни. Она нахмурилась, закрутила головой по сторонам.

– Что ж, вот вы меня увидели. На этом, надеюсь, всё?

И она попыталась уйти, но я схватил её за локоть.

– Не откажите в танце, – попросил я настолько вкрадчиво, насколько мог.

Из-под маски на меня взглянули с такой мольбой, что невольно на короткое мгновение стало почти её жаль.

– Господин Давыдов, – губы девушки едва шевелились. – Зачем вы это делаете? Если мой отец увидит вас, то испугается и сбежит… и Тео не знает, что вы здесь, но он может заметить вас… он где-то тут, следит за гостями.

– Ваш отец вряд ли запомнил, как я выгляжу, к тому же я в маске.

– Ох, это, – она возмутительно вызывающе закатила глаза. Дерзость ей идёт, надо признать. – Вы подражаете какому-нибудь разбойнику из любовного романа? Не хватает только широкополой шляпы.

– Образ не доработан, каюсь.

Девичья ладошка оказалась в моей. Тяжело поверить, что эта тонкая ручка способна нанести кому-нибудь вред. Впрочем, глядя в эти тёмные глаза, точно у оленёнка, что смотрит в дуло охотничьего ружья, невозможно представить, что Клара Остерман – чудовище.

– Я просто хочу потанцевать с красивой господицей, – не отпуская её, произнёс я.

На мою удачу почти в этот момент сменилась мелодия, и пары выстроились, готовые пуститься согласно прописанным фигурам танца, и стало очевидно, что Клара уже не отберёт своей руки. Не потому, что боится меня, а потому что это неприлично. Мы единственные задерживали танцующих, встав посреди залы.

И Остерман подчинилась правилам. Неуверенными движениями, оглядываясь на других и неловко повторяя, она присоединилась со мной к остальным.

– Почему же вы хотите потанцевать именно со мной?

Сдержанная, холодная, с поджатыми губами, с провокационно откровенным декольте, с вызывающе алым цветом её платья, с кокетливо неряшливыми локонами, касающимися оголённых плеч, она выглядела непривычно смело. Но её манера говорить и