– Внедряем, внедряем потихоньку, – удовлетворённо закивал Сергей Иванович, вручая ему конверт с аккредитивом, – у меня в поместьях крестьяне уже половину печей по вашему образцу в избах перестроили или наново сложили, и пасеки на ваши ульи перевели. Кстати, не вам одному такая полезная мысль в голову пришла; мне тут давеча написал из Батурина отставной корнет Егерьского конного Прокопович – он подобные ульи пользует ещё с четырнадцатого года…

А вот Шиллинг подставил.

– Павел Львович – за что?! – простонал бывший майор, когда тот сообщил ему, что дарит ему новейшую телеграфную станцию, производства своего завода, которую вот прям сейчас устанавливают в его доме в Сусарах, а так же за свой счёт сделает «удлинение» телеграфной линии от ветки, ведущей из Зимнего до Царского Села и далее, до Павловска и Гатчины. – Мне ж теперь совсем жизни не будет! Меня после этого государь просто задёргает…

Но когда Шиллинг, испуганно извиняясь, начал заверять, что немедленно пошлёт нарочного с приказом тотчас же демонтировать станцию, Данька махнул рукой.

– Не надо. Всё равно его величество велит вашу станцию поставить – не сейчас, так через пару месяцев… Только пусть уж не в моём доме ставят, а в заводоуправлении – на том и порешили.

Жабин с Аносовым подарили роскошную охотничью капсюльную винтовку с ложем из сибирской лиственницы, украшенным искусной чеканкой и инкрустацией, а ещё человек-глыба, громогласно радуясь, сообщил, что выиграл конкурс на поставку егерского оружия для Российской императорской армии.

– Подчистую всех разделали, – рокотал чуть не на весь зал уральский купец, – и пруссаков, и люттихцев, и туляков… Нихто нашу винтовочку не смог одолеть! Таперича на Ижевском заводе производство налаживать будем. Тамо же хде и вот энту делали…

Черепанов-младший привез великолепный гарнитур из золота с малахитом и изумрудами для Авроры, увидев который она тихонько ахнула, а для Даниила – кабинетный настольный письменный прибор из малахита же и бронзы, но не только от себя, а «от всех управляющих уральских заводов», а также… спил рельса со стальным оголовьем.

– Неужто получилось? – удивился бывший майор.

Мирон радостно закивал, слегка расслабившись. А то всё время стоял зажатый… ну да понятно – небось никогда и думать не мог, что в Зимний дворец попадёт. А тут вот оно…

После марафона с подарками, напрочь их вымотавшего, они с Авророй покорно побрели во главу стола. Именно побрели, потому что к тому моменту измучились уже донельзя. Недаром в народе говорят: свадьба – праздник для гостей, а для самих молодожёнов – каторга… Данька было попытался уступить это «почётное» место Николаю, но тот шкодливо покачал головой.

– Не-а, сам отдувайся.

За столом Данька чуть оживился. Всё дело было в том, что он решил немножко «попрогрессорствовать» в кулинарии. Эдак несколько в пику всему происходящему. И за несколько дней до банкета провёл «мастер-класс» для придворного повара Зимнего, соорудив два традиционных «советских» блюда – салат «оливье» и селёдку под шубой. Причём «оливье» был не тем, классическим, созданным самим французом – бывший майор его рецепта и не знал, только слышал, что туда входило более тридцати ингредиентов, среди которых были раковые шейки, а тем самым кондовым советским – с варёной колбасой. Здесь такая тоже имелась, причём считалась жутко престижной. Куче любого сервелата! Впрочем, привычную любительскую или докторскую она напоминала не слишком, потому что в её состав входили ещё и разные добавки – маслины, орехи, курага, чернослив и даже трюфели. Да и по консистенции она отличалась… Как бы там ни было – повар обновки одобрил, хотя заявил, что с соотношением «майонского соуса» и других ингредиентов «надо немного подработать». И сейчас Даниил с интересом смотрел, как гости реагируют на новинку.

– Как тебе это блюдо, дорогая? – поинтересовался он у молодой жены, после того как она попробовала.

– Ты имеешь в виду рыбный и овощной салаты с майонским соусом? Хм-м… необычный вкус. Даже не могу отнести их к какой-нибудь кухне… Ни на французскую, ни на итальянскую, ни на немецкую не похоже. Может шведская или голландская? Хотя у них не особенно распространён майонский соус… но мне понравилось, – она обворожительно улыбнулась молодому мужу. Даньку аж повело…

Он до сих пор так до конца и не понял, как однажды обнаружил себя перед высокой дверью особняка в провинциальном Выборге.

Предыдущий месяц для него был крайне тяжёлым. Началось всё с того, что две артели, работавшие на строительстве железной дороги неподалёку от Тосны, внезапно собрали вещички и покинули стройку, вследствие чего пришлось бросать все другие дела и мчаться разбираться лично… Впрочем, бывший майор сразу мог сказать, в чём причина – в воровстве! До сих пор со столь беспардонным воровством Данька не сталкивался. Скорее всего, потому, что «Павловские заводы» строил сам, как частное предприятие, а при строительстве Гатчинской дороги он больше был занят по технической части, взаимоотношениями же с подрядчиками занимался по большей части Тревитик. Ну а на Урале воровать у Демидова или Голицына смерти подобно – виноватого либо публично били плетьми, драли ноздри и, заковав в кандалы, отправили бы на каторгу, либо… просто не находили. Был человек – и исчез куда-то. А куда – чёрт его знает… Здесь же довольно быстро выяснилось, что любые «казённые» подряды воспринимались местными как отличная возможность пополнить свой карман. Так что красть стали с первого же дня. И к моменту ухода артелей Данька уже был на грани… Поэтому сразу по прибытии бывший майор, ничтоже сумняшеся, даже не заезжая в особняк, снятый под управление строительства, поднял «в ружьё» полицейский участок в Тосне, усилил полицейских снятым тут же со стройки взводом солдат лейб-гвардии Железнодорожного полка и приказал немедленно арестовать всех подрядчиков.

Подобные меры привели местный «бизнес» в шок… Нормально ж всё было – как обычно! А ежели кто палку и перегнул – так всем было известно, как в таком случае надобно действовать. Подносишь «барашка в бумажке» и всё – прощён. А тут – солдаты, капитан-исправник с приставами… Это что ж деется-то, люди добрые?!

После короткого расследования, занявшего всего три дня, парочку особо оборзевших местных воротил, из-за которых двум ушедшим артелям было поставлено гнилое продовольствие и совершенно негодный инструмент, да ещё