– Да. Ты молодец. Хорошо справилась, – ответил Тристан лишенным эмоций голосом, продолжая вчитываться в текст. Время от времени он записывал что-то на клочок бумаги, а потом снова возвращался к записной книжке.

В какой-то миг он замер и нахмурился.

– Слишком тихо. Слуги могут что-то заподозрить. Тебе придется поработать.

– Что ты имеешь в виду?

Адалина так и держалась подальше от кровати, опасаясь, что Фарад вот-вот проснется и снова навалится на нее.

– Стони.

– Что?

Тристан наконец поднял на нее суровый взгляд.

– Раз решила примерить на себя роль шлюхи, будь добра, исполни ее до конца. Стони.

Приказ вонзился в ее сердце острыми шипами и вывернул все внутри наизнанку. Она словно оказалась за сотни лиг отсюда. В Изумрудном дворце. В покоях Стефана, который отдавал ей точно такой же приказ, а потом отвешивал пощечины, называя грязной шлюхой.

Несколько мгновений у нее перед глазами все плыло, в ушах шумело, но она справилась с наваждением. Всегда справлялась. Снова отыскала в недрах души старый пыльный сундучок, открыла крышку и спрятала в него все искреннее, чистое и настоящее, что в ней осталось, а потом заперла заржавелым ключом.

И исполнила приказ. Застонала, как настоящая шлюха.

Адалина не знала, сколько прошло времени, прежде чем Тристан подал знак, что закончил с поисками, но к тому времени у нее пересохло во рту. Он подошел ближе, растрепал ей волосы и пощипал за щеки, чтобы придать румянца, после чего схватил с кровати лиф и протянул ей.

– Дай плащ, мне нужно вернуться, а ты выйдешь самостоятельно. Я встречу тебя у выхода.

С этими словами он скрылся на террасе, не удостоив ее и взглядом.

Адалина кое-как завязала лиф и на дрожащих ногах зашагала к двери.

Она хотела помочь ему, следуя какому-то неясному порыву, однако когда вызывалась на эту миссию, даже не представляла, что это выпотрошит ее душу.

Они спокойно покинули дом Фарада, не вызвав у прислуги и стражников подозрений. С наступлением ночи на улице похолодало, и Адалина плотнее куталась в плащ, но он совершенно не согревал. Ее пробирал озноб от волнения. Она опасалась, что из дома Фарада вот-вот выскочат стражники и ринутся в их сторону. И напряжение только усиливала звенящая тишина, которую нарушали их шаги, приглушенные хариятской дорожной пылью.

Изекиль ждал их у ближайшего поворота.

– Ну как все прошло? – спросил он, помогая Адалине забраться в паланкин.

– Имена поставщиков из-за моря он записывал с помощью шифра. – Тристан протянул ему клочок бумаги, и Изекиль убрал ее в карман плаща. В темноте он все равно не смог бы разобрать записи.

– Завтра разберусь, – заявил он, и Тристан кивнул.

Оставшийся путь они проделали в полном молчании. Тристан упорно игнорировал Адалину, отчего неприятное чувство у нее в груди начало нарастать лишь сильнее. Когда они доехали до дворца Кристин, он сразу же устремился в свои покои, игнорируя ее существование.

Изекиль проводил его мрачным взглядом.

– Эдда, – позвал он полноватую служанку средних лет, – отправляйся к покоям господина Амира и будь поблизости. Ему может понадобиться твоя помощь.

– Какая помощь? – не сдержала любопытства Адалина.

Изекиль недобро ухмыльнулся.

– Лучше вам не знать, леди Адалина. – Он коротко поклонился и направился к себе.

Адалина не помнила, как добрела до хаммама в сопровождении служанки, как снимала дурацкий танцевальный наряд, а потом яростно, оставляя красные отметины, терла щеткой те места, которых касался Фарад. Она отчаянно отгоняла воспоминания о мгновениях нежеланной близости, но, как бы ни старалась, не могла вытравить из головы разочарованный взгляд черных глаз. Ее разъедала обида. Даже в паланкине Тристан отсел подальше от нее. А его хладнокровный приказ стонать подобно шлюхе до сих пор звенел у нее в ушах.

Вернувшись в покои, Адалина отказалась от ужина и забралась в постель. Она долго так лежала, глядя в потолок и прокручивая в голове события вечера. Когда последняя надежда уснуть растаяла в сумраке ночи, она накинула поверх сорочки халат на запахе и направилась в покои Тристана.

Она не станет дожидаться утра и выскажет ему все прямо сейчас.

Добравшись до заветной двери, Адалина не стала утруждать себя соблюдением этикета и без стука ворвалась в комнату. На языке уже вертелись заготовленные претензии, но, переступив порог, она так и замерла. На полу валялась битая посуда, в углу у балкона темнела кучка земли, высыпавшаяся из опрокинутого горшка, письменный стол был перевернут, а на паласе растекалась кроваво-алая лужа вина. Эдда суетилась по комнате, убирая бардак. Адалина поняла, что Изекиль предвидел нечто подобное.

Тристан развалился на диване, одетый лишь в штаны и короткий шелковый халат нараспашку, и пускал в потолок кольца дыма из табачной трубки. Одна его ладонь была перевязана, и на бинтах проступали пятна крови.

– Что здесь произошло? – тихо спросила Адалина, когда Тристан никак не отреагировал на ее визит.

Он нарочито медленно повернул голову к ней и окинул скучающим взглядом.

– Эдда, ступай, завтра приберешь, – приказал он, и служанка быстро скрылась за дверью, будто только этого и ждала.

– Что здесь произошло? – повторила Адалина, как только они остались вдвоем.

– Ничего особенного. Люблю срывать скверное настроение на неодушевленных предметах. У мебели и посуды не нужно потом просить прощение.

– Почему у тебя скверное настроение?

Тристан медленно затянулся и пустил в ее сторону спираль дыма.

– Из-за окружающих меня людей. – Он вновь уставился в потолок.

Его показное равнодушие вдобавок к учиненному погрому стало для нее последней каплей. Адалина сделала несколько уверенных шагов и, выхватив трубку у него из рук, швырнула в сторону опрокинутого цветочного горшка.

Тристан напрягся и порывисто поднялся с кресла.

– Ты что себе позволяешь? – угрожающим тоном прошипел он, нависая над ней, как волк над испуганным ягненком.

Вот только Адалина никогда не была легкой добычей.

– Я вызвалась помочь не для того, чтобы ты потом делал вид, будто меня не существует. Если у тебя есть претензии, прекращай строить из себя обиженную девицу и говори как есть, – чуть ли не прокричали она и ткнула пальцем в его голую грудь.

– Что за чушь ты несешь?

Он сделал еще один шаг к ней, но Адалина не отступила.

– Ты злишься из-за того, что увидел меня верхом на Фараде. Но я села на него, потому что хотела управлять ситуацией и потянуть время, иначе он бы взял меня до того, как подействовало снадобье. Я пыталась таким образом защититься. А ты такой же ревнивый болван, как