Быть может, он ошибся? Быть может, зря не лишил жизни владычицу Вамматар, когда она валялась перед ним в болотной грязи? Он успел дотянуться до нее клинком…

Но были обычаи и законы, впитанные им вместе с материнским молоком; были заветы его страны, не позволявшие обращать меч против женщины — и он не мог преступить их, даже пылая жаждой мщения. Не мог, хоть женщина эта являлась безжалостной ведьмой! Пока не мог. Время его мести было впереди.

На утренней заре скакун домчал Ранн, дочь Ньорда, до асгардских рубежей. Тяжело и тоскливо было у нее на душе, но внезапно припомнились ей слова боевой песни — последние слова, которые спел в ночном бою старый Горм:

Пусть паду я, пронзенный мечом,Кровью алой камни обагрив.Все равно я буду отомщен —Теми, кто останется в живых!Гей, северяне, вперед!Пусть в рабстве тяжелая доля,И пусть меня будут пытать,Но сердца свободного волюВрагу никогда не сломать!Гей, северяне, вперед!

Плечи Ранн гордо распрямились; слова песни, спетой старым воином и скальдом, напомнили ей, чья она дочь и чья кровь течет в ее жилах.

Взошло солнце, и лучи его высушили слезы на щеках девушки, а ветер сдул с них крохотные крупицы соли и разнес над снежной равниной. Твердой рукой взявшись за поводья, Ранн направила жеребца к дому.