– Для этого у меня нет ни денег, ни способности с лёгкостью врать, как делали это другие.

– Что-нибудь придумаем. Мы и так зашли далеко.

– Конечно, придумаем.

С Раолканом я могла делать всё, что взбредёт мне в голову. Саветт была где-то там, и я найду её и освобожу.

– Возможно, мне выпадет шанс поджечь людей. Я так этого хочу.

Затем мы вернули бы её с победой, и, конечно же, в Школе простили бы нас за то, что мы ушли, и тогда бы они поняли, какой большой ошибкой было не воспринимать её похищение всерьёз.

– Звучит скорее как мечта, а не возможность. Они серьёзно относятся к таким вещам, как предательство и мятеж.

А если они не захотят, то отец Саветт появится в сиянии славы кастелянов и всё уладит, а затем будет просто благодарен, что его дочь спасена.

– Ты хорошо подметила. Где же был могущественный кастелян, когда его дочь похитили, и ещё раньше, когда её продали иностранному принцу в качестве подкупа за предотвращение войны? Тебе ведь известно, что драконы так не поступают? Не заключают браки ради власти.

И каким-то образом мы бы раскрыли, что скрывал принц Баоджана.

– Теперь ты о чём-то догадалась. У этого человека есть секреты.

И я бы поклялась перед Доминаром и продолжила бы как ученица в Школе.

– Доминар тоже интересен. Мне известно, что он верховный правитель этих земель, а также что он правит через кастелянов, но к чему эти песни и танцы с Баоджаном? Как думаешь, у него тоже есть скрытый мотив?

И после мы все жили бы долго и счастливо…

– Ладно, помечтали, и хватит, может, пришло время вернуться к реальности?

Это было легко сделать, когда мы спустя шесть часов под лёгким моросящим дождём приземлились на поляне, усталые и измождённые. Было трудно развести костёр, но ещё труднее найти сухое место для ночлега. В итоге я поела холодной еды из холщовых мешков, положила снаряжение в палатку, чтобы оно оставалось сухим, и завернулась во влажное одеяло рядом с Раолканом.

Под холодом, в темноте, без звёзд, с потухшим костром мой оптимизм сразу улетучился. Может, идея и вправду была ужасная. Вместо благодарности меня, скорее всего, выгонят из Школы и сделают слугой, а Саветт я так и не найду. Небесный город, вероятно, был большим местом и не прощал ничего девушке с костылём. Я закусила губу и поёжилась. От нервов у меня сильно заболел живот.

Бархатная темнота, как крепкое объятие,

И серебристо-яркое с улыбкою лицо.

Царят над головой луна и звёзды,

Переплетённые природной любовью.

Я никогда раньше не слышала песни драконов. Это было похоже на рёв огня в середине костра. Она согрела меня до глубины души, и я, всем сердцем прислушиваясь к манящей песне, погрузилась в глубокий сон.

Глава тринадцатая

На следующее утро похолодало. Ветер был яростным и резким, казалось, он дул со всех сторон сразу. Он искрился мельчайшими частицами льда, придавая лесу какой-то потусторонний вид, а мои влажные волосы и одежда стали жёсткими от мороза. Я постоянно дрожала, а бедро так окоченело и болело с тех пор, как я проснулась в тёмные предрассветные часы. Не в силах больше заснуть, я старалась удержаться от злых, обрывочных мыслей, пока справлялась с болью.

Сборы были недолгими. Взлетев, мы взяли путь на Ванику. Впереди вырисовывались зубчатые горы, фиолетовые и окутанные густым снегом.

– Мы пролетим над этими горами? – спросила я, но ветер унёс мои слова прочь, поэтому никто, кроме дракона, умеющего читать мысли, никогда бы их не услышал.

– Нет. Нам нужно пролететь через перевал. Воздух над горой слишком разреженный. Я мог бы пролететь там, но не думаю, что ты сможешь дышать.

Он знал другой путь?

– Я найду его. Просто это займёт некоторое время. Мне нужно посмотреть.

Мы провели утро, пробуя возможность за возможностью и снова возвращаясь к тому, с которого начали. Ветер хлестал и пронизывал до костей, и к полудню всё, что я могла делать, – это просто держаться. Подавив любопытство и даже надежду, я пыталась просто противостоять постоянному холоду, сильному завыванию ветра и неприятной боли, которая распространялась от бедра в поясницу.

Начался снегопад, наполняя ветер льдом и обжигая мои щёки и руки. Снег настолько затуманил зрение, что я с трудом могла сказать, где мы и пролетали ли мы здесь раньше. Я бы заплакала, но было слишком холодно, и слёзы замерзали бы прямо на щеках. Меня охватило отчаяние.

В конце концов Раолкан приземлился и забился в каменистую расщелину, которая частично скрывала нас от ветра.

– Переждём здесь, пока ветер не стихнет. Я не знаю, что ещё можно сделать. Сейчас слишком сильный снегопад, чтобы найти путь через горы.

Он уверен, что она вообще есть?

– Уверен. Не теряй надежду.

Я поделилась с ним водой и немного поела. Дров для костра почти не было.

– Не отчаивайся. Всё пройдёт.

– Как долго человек может находиться в холоде, прежде чем замёрзнет?

– Очень долго.

Я закрыла глаза и прижалась лбом к его шее, благодарная за это тепло. Мне нужно было проявить стойкость. Потихоньку, шажок за шажком, Амель. Я позволила мыслям плыть по течению, устав от сосредоточенных попыток разглядеть что-либо сквозь снежную завесу. Наверное, я задремала, хотя и стояла, потому что была крайне удивлена, услышав голос:

– Амель? Это ты? Мы искали тебя повсюду!

Я резко обернулась. Волосы Леноры колыхались на ветру, а шерстяная накидка, которая была на ней, разумеется на меху, развевалась, как флаг. Она держала поводья Липакрама, и его глаза горели, как мне показалось, негодованием, когда он продвигался вперёд, высоко задирая лапы, как будто снег жалил их.

– О, тебе это не кажется. Снег ужасен, когда у тебя горячая кровь.

Позади неё в сугроб приземлилась Атис, а Олла и Орра были прямо за ней, их драконы выстроились в линию, как будто они летели в строю.

– Ленора! – ахнула я. – Что вы здесь делаете? Вам нельзя покидать Рубиновые острова!

– Я могла бы сказать тебе то же самое. – Атис пришлось перекрикивать шум ветра, чтобы её было слышно, когда она спешилась и направилась к нам. – Думала, никто не заметит, что тебя нет? О чём, чёрт возьми, ты вообще думаешь?

Она скрестила руки на груди. Топнет ли она ногой в следующий