Я сразу понимаю: то была верховная жрица Судаджи.

– Она строго наказала никого не пускать на роды, кроме твоего отца, – продолжает мама. – Не звать ни повитух, ни служанок. Иначе мое дитя окажется в смертельной опасности. Тот же сон приснился и твоему отцу, и мы решили прислушаться к богине, хотя рожать одной рискованно и трудно. Я страдала от невыносимой боли, и твой отец уже собирался позвать на помощь, несмотря на предупреждение из сна, когда ты наконец появилась на этот свет. Тогда мы поняли, о чем говорила богиня.

Мама показывает на мой кулон:

– Ты сжимала его в своей крошечной ручке. Он светился разными красками. Я коснулась его, и он обжег мне кожу, но тебе как будто совсем не вредил. Не знаю, что бы случилось, если бы это увидели служанки или повитухи. Может, тебя сочли бы выродком. Мы с отцом порадовались тому, что прислушались к богине. В Камне мы видели ее дар и решили, что он должен всегда оставаться при тебе. Но для нас всегда было тайной его истинное предназначение.

Мой взгляд падает на Камень. Я родилась вместе с ним, потому что во мне переродилась Судаджи. И во мне должна таиться магия.

– Прости, что мы тебе солгали, – едва ли не в слезах говорит мама, и я спешу ее обнять.

– Все в порядке, мам. Понимаю, это любому было бы… тяжело принять.

Я перевожу дыхание и задаю следующий непростой вопрос:

– Ты знала семью отца? Он упоминал о своей матери?

– Твой папа был подростком, когда его прогнали из дома вскоре после смерти отца. И насколько мне известно, отец так и не сказал ему ничего о матери. Родственники пытались вернуть его в семью, когда он разбогател, но твой папа неизменно им отказывал. Но к чему все эти вопросы? – встревоженно произносит мама. – Ты поняла значение своего кулона?

Я не смею сказать ей о могущественных врагах, желающих отнять у меня Камень. Не хочу, чтобы она переживала. Пусть этот груз лежит на моих плечах.

– Однажды ночью он засверкал пятью разными цветами, и мне стало любопытно, – объясняю я со слабой улыбкой. – Уверена, это чудесное благословение небес – то, что я родилась вместе с амулетом.

Тоже мне благословение. Теперь я обязана вызволить Священный Храм из духовного мира и вернуть Камню былое величие, чтобы он и дальше защищал человечество от страшных бед. Только я понятия не имею, как это сделать, и не смею возвращаться в Храм после того, как с трудом вернулась в мир живых.

Глава тридцать первая

Следующие несколько дней я держусь в напряжении, нащупывая любое проявление магии вокруг себя, но ничего не чувствую. Кто бы ни был тот человек, едва не заперший меня в духовном мире, он еще не проследил связь между мной и Божественным Камнем.

Кольцо тревоги, сжимавшее мне грудь, начинает слабеть.

На неделе я, как обычно, захожу к Юнли в гости, и она рассказывает, что при дворе уже готовятся к свадьбе Вена и Айлин.

– Ее проведут после того, как закончится суд над Каем, – добавляет Юнли и хмурится. – Вен ведет себя все более раздражительно. Я нередко встречаю Сан Айлин, когда захожу его навестить. Похоже, она часто к нему приходит, пытается поднять ему настроение. Но вряд ли это помогает. У меня после общения с ней настроение, наоборот, портится.

Видимо, Айлин поняла, что ее будущее зависит от расположения духа принца Вена, и потому стала с ним ласкова? Неужели дядя Йи покорно принял тот факт, что его дочери никогда не стать королевой? Ему ни за что не заставить короля передумать и разорвать эту помолвку. Он сам поставит себя под угрозу, если попытается.

Однако зверь, загнанный в угол, становится лишь опаснее.

По пути домой Фэй сидит настороже, и рядом с нашим экипажем едут стражники Джие на лошадях.

Они следуют за мной повсюду. Ждут у дверей столовой, пока я ем, и у ванной, пока я моюсь, а по ночам по двое дежурят у моей спальни, сменяя друг друга. Из-за этого мне никак не выпадает возможность избавиться от рога куи. Маму сначала смутило то, что Джие приставил ко мне стражников, но она приняла мое краткое объяснение и больше не задавала вопросов.

Наш экипаж заезжает в ворота поместья, на обширную зеленую лужайку, что тянется вдоль мощеной дорожки. Особняк возвышается над деревьями ярдах в пятидесяти от входа, словно дом в зачарованном лесу, с темными деревянными стенами и золочеными брусьями.

Маи снимает с меня мантию в прихожей и говорит:

– Вас желает видеть принц Джие, госпожа.

Меня охватывает приятное волнение, но я пытаюсь скрыть его за спокойным тоном:

– Где он?

– Ждет вас в саду, – отвечает Маи.

– Не заставляйте его долго ждать, – вмешивается Фэй и подмигивает. – Идите скорее.

Мое лицо охватывает жар. Я разворачиваюсь и быстро выхожу из дома, но по веселому смеху Фэй и хихиканью Маи подозреваю, что они успели увидеть румянец на моих щеках.

Я спешно огибаю поместье и еще сильнее краснею от того, что едва ли не бегу, и cердце трепещет у меня в груди.

Джие стоит в саду у розового куста. Услышав мои шаги, он поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Не знаю, сколько длится этот момент неподвижного молчания. Солнце освещает Джие золотистой аурой, и он кажется мне особенно прекрасным.

Он подходит ко мне и притягивает в свои объятия, не говоря ни слова. Я закрываю глаза и вдыхаю его аромат, и мы сливаемся воедино.

– Миньсин, – шепчет он, и по моей шее проходит сладостная дрожь, а колени подкашиваются.

Джие снова смотрит на меня, и я вижу страсть в его глазах, ту же страсть, что бушует во мне. Нежный и горячий, сладчайший поцелуй распаляет ее еще сильнее. Я приоткрываю рот, и наши языки сплетаются, и по моему телу разливается жар.

Он гладит меня по спине и одним ловким, сильным движением отрывает от земли. Я обвиваю руками его шею, ощущая горячее покалывание везде, где наша кожа соприкасается. Его теплые губы, его крепкая грудь, мощные руки… Наш поцелуй углубляется, становится все более жадным, настойчивым. Я запускаю пальцы ему в волосы и напористо его целую. Я не могу остановиться. Я вся словно горю.

Нас поглощает наше пламя, не оставляя в легких кислорода. Джие разрывает поцелуй, но не отстраняется. Он опускает меня, и мои ноги вновь касаются мягкой травы.

Мы идем по садовой дорожке, держась за