Я несколько раз пытался завести разговор, но получал в ответ только односложные фразы. Обычно Кристи была разговорчивой, особенно когда мы оставались вдвоем, но сегодня между нами словно выросла стена высотой в несколько метров.

В нашу комнату мы вошли в том же напряженном молчании. Я закрыл дверь и повернулся к ней, готовый спросить напрямую, в чем дело, но Кристи резко развернулась, сверкнув глазами:

— Тебе понравилось, да? — выпалила она, скрестив руки на груди. — Целоваться с этой… этой… — она явно подбирала слово пообиднее, но сдержалась, — блондинкой!

Я замер. Так вот в чем дело.

— Вообще-то, это она меня поцеловала, — начал я, но Кристи фыркнула так громко, что я осекся.

— Ага, конечно! А ты прям сопротивлялся, да? — она передразнила мой голос. — Я всё видела, Макс! Ты стоял там, посреди толпы, и лыбился, как идиот! — Её щеки покраснели от возмущения. — И вообще… я видела, как ты… как у тебя…

Она внезапно запнулась, её взгляд на секунду опустился ниже моего пояса, а потом она резко отвернулась, и румянец на её щеках стал ещё ярче.

— Кристи, — я попытался звучать спокойно, хотя внутри всё сжалось от неловкости. Черт, она заметила… — Слушай, я же не…

— Я читала, что это нормальная реакция, ничего особенного, — выпалила она слишком быстро, всё ещё не глядя на меня. — В смысле, я знаю, что парни… что это просто физиология и всё такое.

Теперь покраснел уже я. Разговор сворачивал куда-то не туда.

— Слушай, — я поднял руки в примирительном жесте, — это вообще ничего не значит…

— А должно что-то значить? — перебила она, и в её голосе прозвучала обида. — Я же не твоя девушка, верно? Можешь целоваться с кем хочешь! И… и всё остальное тоже можешь делать, если хочешь!

Она отвернулась к окну, вздёрнув подбородок. В её позе читалось такое упрямство, что я невольно улыбнулся. Кристи, которая бесстрашно сражалась с бандитами и агентами Империи, сейчас выглядела как обиженный ребёнок. Вот что с девушками делает слепая ревность.

— Я понимаю, что не имею права злиться, — продолжила она тише, словно говоря сама с собой. — Мы же… мы просто друзья…

Я видел, как она закусила губу, явно пытаясь справиться с эмоциями.

— Кристи, — я шагнул к ней, — дело не в поцелуе. И не в том, как я… отреагировал. Это просто…

— Знаю, знаю, — она резко развернулась, — просто адреналин и физиология. Ничего личного.

В её голосе сквозила такая горечь, что я растерялся. Конечно, физически это было приятно — что уж там скрывать, какой парень не среагирует на поцелуй красивой девушки? Но объяснять Кристи разницу между физическим удовольствием и настоящими чувствами казалось слишком сложной задачей. Особенно сейчас, когда она смотрела на меня как на последнего предателя.

Кристи помолчала немного, её плечи поникли, и весь запал постепенно уходил, сменяясь чем-то более глубоким и серьёзным. Она отошла к окну, словно ей нужно было пространство между нами.

— Знаешь, дело даже не в той девчонке, — наконец произнесла она, глядя на тускло освещенную улицу внизу. — А в тебе. В том, каким ты был на ринге.

Она повернулась, и в её глазах я увидел не ревность, а настоящий страх.

— Ты дрался… не как ты, Макс, — тихо сказала она. — Словно кто-то другой управлял твоим телом. Ты двигался иначе. Даже стоял иначе. — Она провела рукой по волосам. — А потом, когда эта девушка… когда она тебя поцеловала, ты смотрел на неё так, словно… — она запнулась, подбирая слова, — словно был кем-то другим. Кем-то, кто привык получать всё, что захочет от этой жизни.

Слова Кристи застали врасплох своей точностью.

— Я просто сконцентрировался, — ответил наконец. — Амулет помогает, но это всё ещё я.

Подруга пристально смотрела на меня. Её глаза в полумраке комнаты казались темнее обычного.

— Правда? — тихо спросила она. — Ты вообще себя видел сегодня? После боя ты вёл себя так, будто тебе всю жизнь рукоплескали.

— Да брось, — я фыркнул, — я просто радовался победе. Первый серьёзный бой, куча денег, толпа ревёт… Любой бы так себя вёл!

— Дело не в радости, — она скрестила руки на груди. — А в том, как ты держался. Словно привык к этому. Словно для тебя быть в центре внимания — самая естественная вещь в мире.

Меня начал раздражать этот допрос. Подумаешь, выиграл бой, получил заслуженную похвалу и немного насладился вниманием. Что в этом такого странного?

— Слушай, — я развёл руками, — это был просто адреналин, понимаешь? Тебя когда-нибудь толпа из сотни человек считала героем? Нет? А меня вот сегодня — да. Дико заводит, знаешь ли.

Кристи медленно покачала головой:

— Я знаю тебя с детства, Макс. И никогда не видела, чтобы ты так… наслаждался вниманием. Ты всегда держался в тени, старался не выделяться.

Она подошла ближе и внезапно взяла мою руку в свою. Её пальцы были прохладными.

— Мне кажется, ты меняешься, — сказала она с неожиданной серьёзностью. — И я не уверена, что это к лучшему.

— Я не меняюсь, — резко ответил я, выдергивая руку. — Просто расту. Становлюсь сильнее. И если ты ждала, что я всю жизнь буду тем же напуганным ребенком из трущоб…

Я осекся, видя, как она вздрогнула от моих слов. Чёрт. Я не хотел, чтобы это прозвучало так.

— Извини, — тихо сказал я. — Просто… всё это. Бои, деньги, люди. Это все слишком… ново.

Кристи несколько секунд изучала меня взглядом, словно пыталась разглядеть что-то за моими словами. Потом кивнула, будто приняв какое-то решение:

— Хорошо, — сказала она и отступила к своей кровати. — Ты прав. Мы все меняемся.

Мне показалось, что в этой простой фразе скрывалось куда больше, чем она хотела показать.

— Давай просто выспимся, — сказала она, отворачиваясь. — Завтра будет новый день.

Вскоре мы оба лежали в своих кроватях, разделенные двумя метрами пространства и огромной пропастью недосказанности. В комнате было темно, только