– Это подстроил Вен.

Хотя мне прекрасно известно, что братья желают Джие смерти, я все равно прихожу в ужас, когда узнаю об их жестоких планах.

– Они хотят вас убить. А вы сами… когда-нибудь устраивали ловушки для них?

Возможно, несправедливо задавать такой вопрос, но мне очень важно это знать.

В его глазах сверкает сталь.

– Нет, Миньсин. И никогда не сделаю.

– Почему?

– Отец меня любит, но он будет горевать, если с кем-то из моих братьев что-то случится, а я не хочу причинять ему боль, – гордо произносит Джие. – Все знают, что я его любимчик, сильнее и умнее всех остальных сыновей. Однажды и они поймут, что я больше подхожу на роль короля, и примут мою власть без тени зависти и предательства.

Его уверенность граничит с наивностью, но мне приятно слышать такие благородные слова. Я бы не хотела дружить с чудовищем, подобным Рену.

– Ваши братья не остановятся, пока не избавятся от вас. Никогда об этом не забывайте и не расслабляйтесь. Не подставляйте себя под удар.

Я содрогаюсь от воспоминания о том, как в моей прошлой жизни Рен меня убеждал, что Джие несколько раз пытался его убить. Но этот расчетливый лжец нередко изображал из себя жертву.

Если бы я раньше догадалась заглянуть под маску гордости и самолюбия и узнала настоящего Джие, возможно, я бы скорее открыла глаза на обманчивую натуру Рена.

– Если кто-то из них попробует тебе навредить, Миньсин, я нарушу эту клятву, – добавляет Джие, и искренность его слов находит отклик в моей душе. –  Кстати, вот о чем мы еще не говорили, – замечает он. – Думаешь, твой дядя и его дети наняли убийцу, который стрелял в тебя у реки?

Я тяжело вздыхаю:

– Да.

Взгляд Джие пылает так, что способен поджечь даже мокрую траву.

– Айлин и Бо могли не пережить атаку. Но если они уцелели, прошу, не принимайте поспешных решений, – торопливо говорю я. Джие не такой вспыльчивый, как Вен, и прислушается к голосу разума. – Король доверяет министру Сану. Вы ничего не добьетесь, лишь опозорите себя в глазах отца. И я не хочу, чтобы вы опускались до их уровня. Выходка у реки уже наложила пятно подозрений на Айлин. Если мои родственники снова что-то предпримут, даже глупец проследит связь между двумя попытками убийства. Они не пойдут на этот риск. Обещайте, что не поднимете руку на моего дядю и двоюродных сестру и брата, – умоляю я.

Он смотрит на меня с сомнением, поджав подбородок. Его черты твердеют, как остывшее железо.

– Хорошо. Но еще обещаю защищать тебя, Миньсин. Я никому не позволю тебе навредить.

Сердце трепещет от его слов, и я быстро меняю тему:

– Надо поменять вашу перевязку.

Я заменяю ее новым обрывком ткани от туники. Рана не выглядит воспаленной, но все равно лучше как можно скорее показать ее врачу.

Как и в первый раз, Джие не вздрагивает и не производит ни звука, пока я его перевязываю. Он выглядит вполне энергичным и готовым снова размахивать мечом.

– Впервые вижу настолько выносливого мужчину, – говорю я, констатируя факт, а вовсе не пытаясь ему польстить. – Как такое возможно?

– Мама заставляла меня усердно тренироваться. Плавать в реке зимой, часами сражаться с моими наставниками в жаркие летние дни. Даже если я как-то пострадал, меня заставляли продолжать тренировку, пока не доходило едва ли не до обморока. – Он отвечает на ужас в моих глазах небрежной улыбкой. – Тогда меня переполняла ненависть за эти мучения, но теперь я благодарен матери. Она помогла мне развить силу и выносливость.

– Но это звучит так жестоко… Вы были еще ребенком!

– У нее были на то свои причины. Когда мама была любимой женой короля, все при дворе пытались ей угодить и окружали заботой, но у нее появилось много врагов, в первую очередь – остальные придворные дамы и сама королева. Ты же знаешь мою маму. Она гордая. Настойчивая. Остра на язык.

«Заносчивая и хитроумная», – мысленно добавляю я.

– Особенно в юности, полагаю, – продолжал Джие. – А затем отец потерял к ней интерес, и над мамой начали насмехаться, враждебно к ней относиться. Сын королевы умер при рождении, и она ненавидела меня, любимчика короля. Мой дядя, лорд-протектор Хуа, использовал свое влияние, чтобы защитить нас с матерью, и время от времени даже брал к себе в поместье. Если бы не его помощь, тренировки матери и внимание отца, я мог бы и не выжить.

Я зажимаю рот ладонью от ужаса, хоть и знаю, что сейчас Джие в порядке.

Несмотря на их привилегии, я никогда не завидовала членам королевской семьи. Да, они наслаждались немыслимой роскошью, и любимые жены короля обладали немалой властью, но жизнь во дворце напоминала мне тюрьму.

– Мать хотела, чтобы я стал достаточно сильным и мог сам себя защищать. Отец окружал меня любовью, но я все равно хотел во всем быть лучшим, поскольку знал, что его любовь ко мне может иссякнуть так же, как к моей матери. Она считает, что в полной безопасности я буду, только если окажусь на верхушке власти, и она права. Кроме того, я хочу доказать отцу, что стану великим правителем, которым он сможет гордиться.

Джие впервые показал мне свою слабость. Кому еще он так открывал душу?

Я кладу ладони ему на плечи и прижимаюсь щекой к его спине. Он накрывает мою руку своей, окружая меня защитой.

Долгое время мы сидим в тишине, в атмосфере взаимопонимания.

* * *

Позднее тем же днем Джие пробует звать Небесного Танцора. Он несколько раз выходит из пещеры. Мы набираем еще ягод, но они почти не утоляют голод. Желудок урчит у нас обоих, и мы только смеемся над этим. Джие предлагает выйти на охоту, но сейчас он для этого не в состоянии.

Чтобы отвлечься от голода, мы рассказываем друг другу о детстве. Джие завороженно слушает истории о деловых поездках моего отца, о подарках, которые он мне привозил. А я думаю о том, как мечтаю однажды и сама повидать мир.

Детство Джие в основном состояло из занятий по искусству владения оружием, политике и лидерству.

– Как вы с Яо подружились? – любопытствую я.

– Мне было девять, когда мы с отцом поехали на проверку южных подразделений армии. Отец Яо был тогда там генералом. Мы остановились