Хризальтера телепортировалась в здание — нарядный холл встретил разбросанной едой, перевёрнутыми лавками и сломанным столом, не выдержавшим новых «гостей» и «подношений». В углу же стояла пара. Высокий брюнет в расшитой чёрным узором рубахе и юная девушка в бело-фиолетовом платье. Завидев демонессу, она юркнула за избранника, а тот угрожающе произнёс:

— Только подойди… — в опущенной руке блеснул нож.

— Перестань, любимый… — промурлыкала Хризальтера. — Больше не нужно притворяться. Всё, как мы договаривались: ты избавляешься от этой соплячки и я навеки только твоя, — соблазнительно сдвинув ремешок, она обнажила розовый сосок: — Целиком и полностью. Нас ждёт вечная жизнь в другом мире, а не прозябание в здешнем солёном захолустье. Не медли. Иначе она убежит.

Обалдевший брюнет посмотрел на возлюбленную, и в тот же момент его опутанная тенью рука всадила нож под объятую платьем грудь. Юное лицо исказила боль, в глазах застыло непонимание — они заблестели и навсегда остановились.

— Н-е-е-е-т!!! — заорал брюнет, подхватывая оседающее тело. — Элиза! Элиза!!! Элиза… — на девичью щёку упала слеза: скупая, но бесконечно искренняя.

— Как драматично… — с придыханием шепнула демонесса. — Жаль, на большее у меня нет времени.

Стремительная тень свернула брюнету шею, и к ладони, направленной на мёртвую пару, потянулись энергетические космы.

После падения с небес Хризальтера полностью восстановилась и больше не опасалась привлекать к себе внимание. Количество теневой активности в Столобо просто зашкаливало. Однако преследователи до сих пор не объявились. Ни Владыка, явно не прощавший предательства, ни завистливый колдун. И если первый, вероятно, пока был поглощён делами вселенского масштаба, то приземлённый путь второго вёл прямиком к теневой магии, и он точно знал, куда приходить. Очевидно, Леонардо готовил новую западню, но вряд ли представлял, с чем ему придётся столкнуться. Теневая мощь росла в геометрической прогрессии. Между тем тратить её на телепортации в дальние королевства было расточительно. Лучше — на полезную деструкцию. Уже сейчас одним лишь взглядом можно было обратить монументальное строение в груду камней, а души вытягивать напрямую из-под завалов. Без учёта боевой прослойки люди везде одинаковы. Если не спасаются бегством, ищут защиту в своих домах. Словно родные стены обладают особой аурой. Даже на планете, представлявшей собой непрерывный зелёный океан, где дома возводились в гигантских пузырях у самого дна, люди продолжали верить в нерушимость толстого стекла. Тем смешнее было наблюдать, как потоки с острыми осколками закручивали их в гибельных водоворотах…

Вернувшись на главную площадь, Хризальтера стала кружиться на копыте и напевать считалочку:

'Отчего грустят домишки?

В них притихшие людишки!

В прятки жаждут поиграть!

Знаю я, как отыскать…

Но не тела, а только души:

Бренный сор совсем не нужен.

Не успеете моргнуть —

Домик ляжет отдохнуть!'

Резко вскинутый палец указал на двухэтажный дом, и тот с грохотом сложился — край площади замарало облако пыли. Довольно взирая на кучу серых камней, под какими тонкий слух улавливал чьё-то хрипение, Хризальтера безмятежно вздохнула.

К вечеру Столобо перестанет существовать. За ним последуют и другие. Не только города: посмевшие недооценивать прародительницу демонического рода — тоже. Всё закончится на островах.

Глава 14

После сумбурного дня, полного тревог и удивлений, Лайла была немногословна. На все вопросы обещала ответить завтра, сама же пребывала в размышлениях, весьма многогранных: о прошлом, настоящем и будущем.

Во-первых, отвратительна весть о высших духах. Богами их называть не хотелось: пусть эту честь оказывают им проповедники и прочие верящие в милосердие светлых образов. Две циничных сущности делили мир, словно он — шахматная доска, всё живое — фигуры, а неживое — декорации.

Во-вторых, ненавистная демонесса оказалась не корнем зла — ещё одной фигурой, что порождало два вопроса. Сколько их всего? И самая ли она сильная среди врагов?

Это плавно подводило к третьей мысли: чтобы не остаться в пешках следовало использовать все преимущества. Алхимические. Магические. Энергетические. Потому предстояло во что бы то ни стало найти Частицу, а после вернуть всё украденное из библиотеки. Но, спрятав хитрость под маской наивности, можно лишь выведать месторасположение вещей. А вот забрать их и не погибнуть… Помня, с каким усердием Эста прокладывала путь в крепость, можно предположить, что присвоенное — в незыблемой хватке «Лунного венца». И разжать её можно только с помощью того, кто никогда не упускает своей выгоды.

Мысли о Леонардо стали четвёртой вехой долгих размышлений. Некромант, который при первой встрече вызвал непоколебимое презрение, сейчас казался надёжной опорой и единственным выходом в патовых ситуациях. Потому что мог всё. Даже продолжить род, в то время как маги прошлого однозначно указывали на бесплодность созданий Тьмы. После изумления и недоумения, новость о потомстве вызвала в Лайле чёрную зависть. Мертвец, скрывавший своё истлевшее тело за материальной иллюзией, не гнушавшийся массовыми убийствами магических существ и людей, вдруг получил ценный дар из мира живых. Но стоило подумать — чернота зависти сменилась белым светом надежды. В этом мире нет ничего невозможного, и именно поэтому за него стоило биться до конца.

Всем вышеперечисленным, за исключением последнего пункта, вампирша поделилась с Джоном, Рэксволдом и Эрминией — каюту, куда сквозь оконце пробивался утренний свет, окутала тишина. Первым заговорил следопыт, весьма задумчиво, словно сам себе по полочкам раскладывал ситуацию:

— Иными словами мы подумывали срубить дерево, а дерево оказалось ростком между двумя настоящими деревьями. Возможно, даже не одним…

— Ты б ещё в жучках-паучках всё обрисовал, — Рэксволд, сидевший на столе, пока другие стояли, пырнул Джона взглядом: — Против нас боги, демоны и целый клан вампиров. Кстати, о них, — ассасин снова посмотрел на Лайлу: — Если мы должны не подавать виду, что считаем Эсту подлой тварью, на кой ты вообще нам это рассказала?

— Свистнутыми вещами оборзевшая сука не подавится… — холодно выдала Эрминия.

— Именно, — в согласии Лайлы читалось полное одобрение резкой характеристики. — А я не хочу, чтобы чрезмерное доверие завело кого-нибудь в ловушку, и верю, вы достаточно