Таньтай Цзинь подошел, чтобы собственноручно помочь Бинчан подняться с колен. Молодая женщина была этим немало польщена. Она подняла глаза и, взглянув ему в лицо, подивилась, насколько же император красив. Почему раньше она этого не замечала? От прикосновения холодной ладони сердце молодой женщины громко забилось.

– Ваше величество, Е Бинчан слишком дерзка, но умоляю вас даровать прощение моей матери!

Поднимая ее с колен, император с улыбкой ответил:

– Все что угодно, лишь бы ты была счастлива!

Такой легкости и располагающей обходительности она никак не ожидала и очень удивилась. Бинчан надеялась еще немного прояснить его к ней отношение, но тот отпустил ее руку и мягко произнес:

– Добро пожаловать во дворец Нефритового лотоса!

Услышав эти слова, Ян Цзи незаметно подмигнул Нянь Байюю, однако глава Ночных Теней и бровью не повел. Министр был уверен, что Бинчан станет любимой принцессой господина, а Байюй не соглашался, поэтому они заключили пари. Во дворце Нефритового лотоса всегда жила любимая наложница, что означало высокую честь и благосклонность императора. И когда Таньтай Цзинь сам пришел поприветствовать Бинчан и даже сопроводил ее туда, это давало понять, что у красавицы будет особый статус. Ян Цзи с радостью ожидал, что сегодняшняя ночь подарит двору новую возлюбленную императора.

Наступил вечер, и к Таньтай Цзиню явился евнух с вопросом, где тот изволит почивать этой ночью. С появлением при дворе принцессы Чжаохуа у императора, молодого и энергичного мужчины, появилась возможность провести время в сладостных утехах.

Таньтай Цзинь ждал этого момента много лет. Когда-то замужество прекрасной Е Бинчан сделало его глубоко несчастным, но сейчас эта несправедливость рассеялась как дым. В юности наложница наследного принца всегда дарила ему улыбку и врачевала раны, словно живое воплощение его детских молитв талисману мира. Он никогда ни у кого не вызывал сочувствия и сам не испытывал ничего подобного, однако рядом с ней его сердце билось быстрее, и он не мог отвести от девушки глаз. А теперь она принадлежит только ему. Бинчан рядом, он может дотронуться до нее и даже сделать с ней все, что душе угодно.

Юноша прошелся по комнате, как вдруг им овладело раздражение. Вынув Пожирающее души знамя, Таньтай Цзинь вытряхнул из него старика даоса.

– Что вашему величеству будет угодно? – спросил тот.

– Когда-то ты сотворил для Таньтай Минлана формацию перемещения. Мы хотим, чтобы ты сделал нам такую же, и немедленно.

Старик нахмурился:

– Но… но… для подобной формации нужно много крови императора, а ваше тело священно…

Таньтай Цзинь уже протягивал ему руку:

– Возьми.

Даос принялся за дело. Он сказал не все: формация отнимет не только кровь императора, но и силу монаха. Тот с таким трудом собрал даже крупицы ее, а теперь придется потратить их на создание портала. От одной мысли об этом ему становилось тоскливо, однако отказать господину он не посмел.

Нарисовав формацию, он пояснил:

– Ваше величество, встаньте в магический круг и подумайте, где хотите оказаться.

Из-за потери крови Таньтай Цзинь выглядел бледнее обычного.

– Нянь Байюй! Нянь Мунин! – позвал он.

Брат с сестрой бесшумно появились рядом, а с ними еще несколько верных Ночных Теней. Таньтай Цзинь взял Пожирающее души знамя, вместе с воинами встал в центр магического круга, и они исчезли.

В ту ночь в Лючжоу было особенно холодно. По замерзшей дороге стражники сопровождали измученных женщин в грязных платьях.

Нянь Мунин не сразу сообразила, куда попала, пока не увидела девушку со старушкой на спине. Ее губы потрескались, личико перепачкалось, а волосы и платье растрепались. Своим плащом она укрыла бабушку, а сама шагала в перепачканных туфлях. И несмотря на все тяготы, взгляд ясных глаз девушки искрился добротой. Каждый раз, разговаривая со старушкой, она улыбалась, и лицо той становилось немного мягче. По какой-то причине Нянь Мунин вдруг стало неспокойно. В семье Е оказалось столько преданных людей, но всех их ждал такой конец. Стражница невольно перевела глаза на императора.

Таньтай Цзинь смотрел на Сусу с угрюмой мукой. Во взгляде юноши не чувствовалось ни капли той нежности и восторга, что переполняли его утром, когда он встречал Е Бинчан. Сам того не замечая, император приложил руку ко рту и прикусил себя за палец. Нянь Мунин показалось, что его взгляд опутал девушку, как темная липкая паутина. Он желал быть рядом с ней, но одновременно боялся подойти. Наконец решившись, Таньтай Цзинь шагнул ей навстречу.

Не узнав императора, воины вокруг женщин из семьи Е обнажили мечи, но их тут же окружили и обезоружили Ночные Тени. Глядя на юношу в черном, Сусу остановилась, а он расправил плечи, и в глазах его появилась насмешка.

Из-за спины девушки послышался хриплый голос: бабушка плохо видела в сумерках и не понимала, что случилось. Сусу подтянула ее повыше и тихонько проговорила:

– Ничего особенного. Просто кое-кто назойливый мешает пройти.

Таньтай Цзинь помрачнел:

– Е Сиу! Не забывайся! Ты сейчас ссыльная!

Да! Изгнанная и отвергнутая своим народом узница в кандалах! Как она смеет смотреть на императора с таким отвращением?!

– Что делает здесь ваше величество? – спросила девушка.

– Мы даем тебе последний шанс. Если хорошо попросишь нас, тебе не придется идти в Лючжоу, – выкрикивал он издали, опасаясь подойти ближе.

Конечно, Сусу ненавидела его всей душой, однако сейчас только этот негодяй мог спасти старшую госпожу. Как бы внучка ни заботилась о ней в дороге, холод, голод и усталость подорвали и без того слабое здоровье. До конца путешествия она вряд ли доживет.

Девушка осторожно спустила бабушку на землю, но та вцепилась ей в руку:

– Сиу!

– Не бойся, все в порядке.

Сусу сделала пару шагов к императору. Только сейчас Таньтай Цзинь разглядел, что ее запястья и лодыжки кровоточат от кандалов, и это неприятно его поразило.

Девушка тихо позвала:

– Подойди ближе: поговорим.

Он и сам не понял, как оказался рядом. Сусу вытерла лицо тыльной стороной ладони, подняла голову и спросила:

– Как ты хочешь, чтобы я умоляла тебя?

«Что?! Она собирается умолять?»

Он опешил, всерьез думая, что ослышался, однако Сусу невыразительно покачала головой:

– Ты все расслышал верно. Я