– Мне не нужна ни любовь, ни семья. – В темных омутах ее глаз схлестнулись желание и тоска, когда она подхватила пальцем цепочку с медальоном. – И уж тем более я не претендую на то, что мне не принадлежит.

– Чего же ты тогда хочешь? – Тристан с трепетом коснулся большим пальцем ее скулы.

– Я не знаю, что меня ждет завтра, не знаю, где окажусь и как встречу следующий день. Поэтому думаю лишь о том, чего хочу здесь и сейчас.

– Скажи, – шепнул он ей в губы.

– Тебя.

Адалина вновь поцеловала его, жадно и страстно, словно даже не надеялась, что поцелуй повторится. Тристан обнял ее за талию и осторожно уложил на постель. Он не был близок с женщинами уже больше двух месяцев, возможно, поэтому его сердце норовило вот-вот вырваться из груди, а в штанах разгорался настоящий пожар от умопомрачительной красоты Адалины. Ее волосы разметались по его простыням, а грудь блестела от его влажных ненасытных поцелуев в свете тусклых ламп.

– Да уж… – Он слабо улыбнулся и облизнул пересохшие от волнения губы. – Оторви мне язык, если я посмею еще хоть раз назвать тебя маленькой.

Адалина счастливо улыбнулась, и Тристану захотелось утонуть в необъятной бездне ее прекрасных глаз.

– А какая же я? – кокетливо спросила она и провела ладонью по его животу, от чего мышцы пресса тут же напряглись.

– Невообразимо прекрасная, – серьезно сказал он и наклонился, чтобы поцеловать желанные губы.

Тристан уже ощущал пьянящее дыхание на губах, как вдруг оглушительный стук в дверь разбил вдребезги его надежду провести в объятиях Адалины незабываемую ночь.

– Господин, – услышал он голос Изекиля и мысленно призвал на друга кару небесную. – Приношу глубочайшие извинения за то, что отвлекаю вас от неимоверно важных дел, но у меня есть новости более важные и срочные.

Глава 20

Все тяготы дня вновь обрушились на Тристана, как только он покинул спальню, в которой едва не предался страсти с Адалиной Ришель. Услышав голос Изекиля, он сначала хотел убить его за то, что помешал им, а теперь мысленно благодарил. Ему не стоило сближаться с ней. Он нутром чуял, что это повлечет за собой большие неприятности.

Из комнаты напротив вышла Флоренс – видимо, услышала, как Изекиль колотил по двери. Увидев позади Тристана Адалину, которая за считаные мгновения успела привести себя в порядок, она удивленно приподняла брови и одарила его слишком понимающим взглядом. Тристан почувствовал легкое раздражение.

– Здравствуйте, господин. Госпожа. – Изекиль слегка поклонился им, а потом шагнул к Флоренс и заключил ее в братские объятия. – Хорошеешь с каждой встречей, Фло. Все больше убеждаюсь, что не той девушке отдал свое сердце, – с нотками веселья произнес он, но Флоренс отмахнулась от него.

– Мне ваши сердца даром не нужны. От вас одна головная боль и неприятности.

Они вчетвером спустились на первый этаж в гостиную. Флоренс отправилась на кухню, чтобы приготовить всем чай.

– Изи, что за срочные новости, которые не могут ждать до утра? – проворчал Тристан, опустившись на диван.

Адалина села с другого края, оставив между ними приличное расстояние. Она вела себя спокойно и непринужденно, и только слабый румянец выдавал ее волнение от того, что случилось в покоях Тристана.

– Завтра я планирую выспаться, а потом отправиться в Фортис по важным делам.

– Знаю я твои важные дела, – хмыкнул Тристан, но Изекиль даже бровью не повел.

– Я раздобыл новые сведенья о Бернарде Этире. – Он ослабил шнуровку на рубашке и занял кресло напротив.

– Выкладывай, – велел Тристан, заметив, как напряглась Адалина.

– Я узнал, что после аудиенции короля Бернард и правда не возвращался в деревню. Я задействовал всех ищеек, и нам удалось отыскать в записях портового писаря некоторые сведения. Бернард Этир отплыл на торговом судне «Буревестник» через месяц после аудиенции с королем Таннатом.

– Куда он отправился?

– На Вольные острова. Вот только… изучив бортовые записи судна, мои люди узнали, что никакого Бернарда Этира на корабле в помине не было.

– Это все? – с досадой спросил Тристан?

В гостиную вернулась Флоренс и, разлив чай по чашкам, села в соседнее с Изекилем кресло.

– Я также поговорил с пастухом из Оукланда. Когда деревня горела, он как раз пас овец в горах. Он и рассказал, что после поездки в Аталас Бернард Этир пропал. А еще поведал нечто странное о его семье. – Изекиль замолчал, чтобы сделать глоток мятного чая.

В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь звоном ложки о стенки фарфоровой чашки – Тристан не заботился о манерах и яростно размешивал сахар, мысленно находясь далеко за пределами комнаты.

– По словам пастуха, мать Бернарда, Лаура, не дружила с головой. Она постоянно рассказывала байки о злых духах и людях, одержимых демонами. Даже поднималась в горы, чтобы собирать травы, якобы защищающие от всего дурного. Умом она тронулась после того, как тридцать семь лет назад отправилась в Аталас, чтобы продать там сборы трав. Лаура была на сносях, и на рынке к ней подошел мужчина, представился служителем дома божьего и сказал, что ее будущий ребенок одержим демоном. Суеверная крестьянка поверила и согласилась пойти с ним, чтобы очистить себя и будущее дитя от скверны. На протяжении нескольких недель Лаура жила при божьем доме, слушала молитвенные песнопения, пила снадобья и ела коренья, которые ей давал тот служитель. Вскоре у нее начались роды, долгие и тяжелые. Когда начались потуги, она с трудом сохраняла трезвость рассудка, но, услышав крики ребенка, потеряла сознание. – Изекиль снова прервался и отпил чай.

Тристан пока не понимал, зачем именно он рассказывал историю тридцатисемилетней давности.

– Когда бедняжка пришла в себя, – продолжил Изекиль, – служитель божьего дома сообщил, что она родила мертвое дитя. Лаура всполошилась, клялась, что слышала плач ребенка, и тогда служитель, все это время притворявшийся сердобольным добряком, начал запугивать ее. Якобы нечисть завладела и ее разумом тоже, поэтому она слышала то, чего не было вовсе. Он дал ей какие-то снадобья и велел отправляться восвояси, потому что в городе демонов больше, чем в отдаленных деревнях около лесов и гор.

Тристан наморщил лоб и устало потер виски. Яд, которым был пропитан дротик,