Впервые на троне Руси сидела женщина, правда, среди думских бояр и князей было много недовольных этим, постоянно плелись какие-то интриги и заговоры с целью скинуть ее с трона. Лишь то, что армия в подавляющем большинстве своем поддерживала императрицу, не давало многим боярам открыто выступить против нее. Императрица же, хитрая и деятельная, как все женщины, увеличила денежное содержание всем стрельцам и в особенности десятникам, сотникам и всем командирам. Во главе полков поставила своих ставленников, в основном худородных князей, которые своим возвеличиванием были обязаны только ей. И те прекрасно понимали, что не дай бог скинут императрицу, заменив ее на выгодного боярам императора, то и им несдобровать. Ввела новые армейские звания: поручик, капитан, полковник и так далее, а ведь это почти более чем на сто лет ранее петровской Табели о рангах. Возмутив этим тех, кто отстаивал заветы старины. Да и так стрельцам было сделано много послаблений и льгот, это-то и не давало боярам возможности сместить ее, армия была душой и телом за нее. В противном случае полки огнем и мечом прошлись бы по родам, выкорчевывая смуту. Ксения Федоровна была самым первым и главным претендентом на трон, прямой потомок Рюрика. В этой Руси не будет Переяславской рады, потому что первый император Руси Иван Васильевич Рюрик по прозвищу Грозный положительно ответил на письмо князя Дмитрия Вишневецкого из рода Гедиминовичей и принял под свою руку город Киев и прилегающие к нему земли.

Во-вторых, была и еще одна особенность на Руси этой действительности – прорывы разной нечисти. Их нельзя было предсказать и подготовиться, случалось это внезапно. Вдруг появлялась переливающаяся разными темными оттенками окружность, из которой выскакивали монстры. Были они разных видов и размеров, и количество их всегда было разным. Только одно было в их появлении постоянным – прорыв происходил вблизи населенного пункта. Была ли это деревня, село или город, но всегда это случалось рядом с местом, где жили люди. При каждом городе, селе или деревне были наблюдательные вышки. В городах на них дежурили стрельцы, а в селах и деревнях жители поочередно.

А еще где-то далеко в южных странах водились драконы, они жили обособленно, ни во что не вмешивались и к себе никого не пускали. Информации о них практически не было, и, как всегда, о драконах ходили всевозможные домыслы и выдумки. Видно не зря в сказках на Руси Иван-царевич бился то с драконом, то с чудищем поганым о трех головах. Может, это и были отголоски рассказов об этих драконах, неизвестно как достигшие прошлой действительности Дмитрия. Кроме того, и ведьмы, и колдуны, и лешие, и русалки – в общем, весь набор нечисти русских сказок здесь присутствовал. Все это Дмитрий услышал в разговорах рабочих и слуг, даже расспрашивать никого не нужно было, да и память прежнего владельца тела постепенно оживала. Что из этого было правдой, а что вымыслом и фантазиями простого люда, он пока не знал. Судьба дала ему возможность прожить жизнь еще раз, тем более в такой интересной реальности.

Удивительно переплелись в этом мире магия, феодализм и зарождающийся капитализм. Здесь уже существовали нарезные штуцеры, мануфактуры использовали паровой двигатель, и даже имелась железная дорога. Правда охвачена ею была совсем небольшая территория, но рельсы прокладывались и в направлении Киева, и в Крым, и на Урал. Работы шли неспешно, просто все упиралось в нехватку металла, которого требовалось очень много. К этому времени уже были найдены залежи руды на Урал-камне, созданы небольшие железоплавильные заводики, но металла еще все равно было мало.

Странностей было много, промышленное развитие страны было не такое, как в истории его бывшего мира. И с религией тут было не так, как в его бывшем мире: наряду с православием тут почитали и старых богов, а также равные права были у мусульман и буддистов. Бог един, говорили священники, и у разных народов он свой, и надо это для того, чтобы быть ближе к их национальным представлениям. Поклоняться человек мог любому богу, запрещены были лишь проявления сатанизма, несущие черноту, и прочие пакостные культы. В Европе в это время пылали костры инквизиции, сжигающие под видом борьбы со всевозможной ересью, ведьмами и колдунами генофонд наций. Русь же была островком стабильности и спокойствия. Вот и перетекали в нее малые народы и народности, а также отдельные лица, притесняемые инквизицией по религиозному или какому другому признаку. Все это началось еще с правления великого князя московского и первого царя Ивана III. Поддержал это начинание и продолжил его сын, Василий Иванович, а уже придал конкретную форму и развил Иван Васильевич по прозванию Грозный, первый Император всея Руси.

Большую роль в развитии играла и магия, или как еще ее называли – волшба. Да и народы, приходившие на Русь, несли что-то свое, что двигало и развивало новые технологии и науку. Дмитрий абсолютно не задумывался над всем этим, пусть необычно, пусть все идет вразрез с той историей, что он знал. Лишь одно не давало покоя – это была не та Русь, которую он знал в прошлой жизни, историю которой он изучал в школе, военном училище и академии. И это была не та планета, на которой он жил раньше, даже конфигурация континентов была совсем другая и сильно отличалась от его родной планеты. Но что было делать. «Раз уж получилось прожить жизнь еще раз, значит, буду жить», – решил Дмитрий.

* * *

Стояли теплые летние дни, ребятня и парни постарше пропадали в свободное от своих обязанностей время на речке Каменке, которая протекала через Суздаль. Дмитрий тоже довольно часто бывал там вместе с ними купался, ставил на рыбу морды, сплетенные из лозы. Компанию ему зачастую составляли сыновья их дворовых слуг и работников. Как-то однажды они вытряхивали улов из плетеных морд, и тут спокойное течение жизни было неожиданно нарушено.

– Вот, посмотрите, герой, который, увидев тварь, обделался, уже и на реку ходит, – раздался громкий возглас. – Эй, говорят, ты вообще бежал так, что за тобой на лошади угнаться не могли. А после того, как крач в тебя плюнул, ты упал и теперь ничего не соображаешь. – Раздался смех еще нескольких мальчишек.

Дмитрий распрямился и оглянулся. Он вначале даже не понял, что обращались к нему, и только по напряженным лицам своих сопровождающих сообразил, что это смеются над ним.

«Миха, сын товарища воеводы Суздаля», – пришло узнавание. У Дмитрия с ним было вечное