Скомкав письмо, я с ошалелым видом направился к двери, когда меня остановил возглас соседа:

– Илья, у тебя с Катькой напряг?

– Нет, всё отлично, – отреагировал я.

– А чего же ты иностранок охмуряешь? – с недоверием спросил сосед.

– Это не я, а посткоматозный синдром!

Дома я сел в кресло и задумался о неисповедимых путях человеческого подсознания.

Яркие, насыщенные событиями и переживаниями мысли коматозника провели меня по тернистому пути, который я создал в своём воображении. Мне стало понятно, откуда взялись олимпийские боги, почему интерьеры жилищ, одежда, атрибуты быта и прочее были так похожи на окружающую меня действительность. Картины маринистов, музыкальные инструменты и даже виски «Джонни Вокер» я взял из реальности и перенёс в свой загадочный сон. Но при чём тут Эмми? Нет ничего удивительного, что во сне мы видим множество незнакомых людей и по-разному взаимодействуем с ними. Иногда сон подкрепляется физическими ощущениями, и, проснувшись, приходится какое-то время их переживать. Всё это абстракция, но Эмми существует на самом деле, и я почти влюбился в неё. Мало того, я почти соединился с ней в одно целое и по-прежнему ощущаю пустоту, которую заполняла она. Как объяснить самому себе то, что разум не может принять реальность существования Эмми Эйртон – профессора-микробиолога, лауреата Нобелевской премии, которая не знает Илью Былова? Мои мучительные размышления прервал звонок в дверь. Я нехотя поднялся с кресла сожалея, что больше некому открыть.

На пороге стояла Эмми…

– Эмми? – едва вымолвил я, чуть не теряя сознание.

– Здравствуй, Илья! «Наконец-то я нашла тебя», – произнесла Эмми и добавила: – Давай вернёмся в Тартар и спалим там всё к чертям собачьим!