Услышав о «необычайно талантливом совершенствующемся», Яо Гуан чуть не выбежала из укрытия, но Сусу успела остановить ее:

– Сестрица, не делай глупостей!

Та обернулась. Ее глаза покраснели.

– Наверняка она говорит о Гунъе Цзиу!

Все четверо помрачнели. Демоны действительно нашли способ выжить, и для совершенствующихся он означает верную гибель, ведь печать Очищения духовной сущности и формация Девятиоборотной черной петли способны обращать их непрерывно.

Сусу вспомнила учеников секты Тайсюй, не сумевших усвоить демонические пилюли. Какой жестокой смертью, в каком отчаянии они погибли! Участь выживших была не менее чудовищной: они забывали о небесном пути и становились опасным оружием демонов, пока не истощали силы и не умирали.

В этот момент в зале раздался звучный голос Нань Юй:

– Интересно, госпожа Сы Ин говорит о Гунъе Цзиу, ученике Цюй Сюаньцзы из секты Хэнъян?

В конце концов, за все эти годы появился только один молодой совершенствующийся, которого можно назвать необычайно талантливым и идущим семимильными шагами.

Сы Ин лишь улыбнулась и хлопнула в ладоши. От пустого трона внезапно разошлась мощная волна демонической ци, и на сиденье словно ниоткуда появился человек в темно-синей одежде, расшитой узорами в виде таоте. Сы Ин наклонилась, подула ему в ухо и с улыбкой проворковала:

– Мой господин, все здесь в вашем распоряжении.

Сидящий на троне медленно открыл глаза. Когда-то ясные и чистые, они были осквернены сильной демонической ци. Он нахмурился от боли и схватился за грудь.

– Владыка, помнишь ли ты меня?

Мужчина поднял на нее бесстрастный взгляд и ответил:

– Сы Ин.

Едва увидев мужчину, Яо Гуан зажала рот рукой и разрыдалась. Сусу смертельно побледнела и закрыла глаза. Она готовила себя к худшему, но теперь, когда это произошло, впала в отчаяние.

Гунъе Цзиу – самый светлый человек, ослепительный, как луна, и чистый, как небо! Нет другого, подобного ему! Каждое воспоминание о нем наполняло ее нежностью. В том, прежнем мире, когда вокруг сверкали мечи и не кончались яростные битвы, он брал ее с собой на гору Бессмертия секты Хэнъян, чтобы показать новорожденных крольчат, учил летать на мече и делал для нее лепешки из самой сладкой росы по утрам. Почему это случилось именно с ним?

Девушка вцепилась в подвеску так, что до крови порезала об острые струны кончики пальцев. На мгновение Сусу тоже захотелось убить здесь каждого! Как посмели они превратить старшего собрата в это? Гунъе Цзиу предпочел бы умереть, чем стать клинком, направленным на совершенствующихся и людей. Он бы скорее погиб, но не гнался бы за силой за счет золотых эликсиров соучеников и крови смертных.

Сусу и не заметила, как по щекам потекли слезы. Чьи-то теплые шершавые пальцы стерли их и нежно погладили ее лицо. Девушка подняла глаза и наткнулась на холодный взгляд Таньтай Цзиня, в котором читалось что-то большее, чем жалость. За прошедшие пятьсот лет Сусу впервые видела его таким. Казалось, этот ужасающий взгляд означал близость бури, насмешку над тайным, которое стало явным.

– Так ты сделала это ради него?

Он вдруг скривил губы, словно осознав что-то забавное, и хрипло рассмеялся, напугав Цан Хая.

– Младший, ты что?..

Если при виде Гунъе Цзиу, который выглядел точь-в-точь как Сяо Линь, обе девушки пришли в отчаяние, то Таньтай Цзинь ощутил в своем сердце лишь холод и безумную ревность.

Пятьсот лет назад Е Сиу восхищалась несравненным принцем, а когда он погиб, решилась отомстить за него. Единственная из всего войска, девушка в белом натянула тетиву лука и без колебаний выпустила в него стрелу. И до сих пор ее улыбка и слезы предназначались этому человеку.

Выходит, пятьсот лет назад она сблизилась с ним, презренным принцем-заложником, ради Сяо Линя, а пятьсот лет спустя из-за Гунъе Цзиу пошла на все, лишь бы отыскать жетон приказа и войти в царство демонов. Так он был просто шуткой в ее жизни!

Принцу Сюаню он завидовал с детства. Когда был невежественным и не знал любви, Таньтай Цзинь подражал его манерам и речи, притворяясь таким же безобидным и добрым. И хотя он мечтал отнять у Сяо Линя все, ревность еще ни разу не терзала его душу с такой силой.

Таньтай Цзинь схватил девушку за подбородок. Злоба и ревность стремительно росли в его сердце. От вида ее скорбного лица ему хотелось смеяться, и в то же время он чувствовал себя таким уязвимым, что едва не разрыдался.

«Так что, ты все еще любишь Гунъе Цзиу? Разве ты не возненавидела его теперь, когда он стал демоном? – думал он, однако тут же его взгляд стал обиженным и грустным. – Не люби его, посмотри на меня! Заметь меня, ну же…»

Никто не догадывался, что с ним, но Сусу понимала и уже открыла рот, чтобы все объяснить, однако ни слова не слетело с ее уст. Она холодно рассудила: «Зачем ему знать?» Да и, совершенствуясь путем дао безжалостности, она никогда не полюбит вновь, а даже если и полюбит кого-то, это будет не он.

Таньтай Цзинь так и не дождался ее ответа, и его жалостливый, как у котенка, взгляд заледенел. Ему вдруг стало невыносимо скучно. Он не мог понять, что чувствует: отчаянное безразличие или щемящую боль.

Добродушный Цан Хай схватил его за рукав и попытался урезонить:

– Брат, тише, тише! Молчи!

Он всерьез испугался. Младший, всегда такой любезный и милый, ведет себя совсем по-другому с тех самых пор, как встретил совершенствующуюся Ли. Он стал раздражительным и безрассудным, его настроение постоянно менялось. Цан Хай давно это заметил. А однажды утром он насчитал, что юноша украдкой посмотрел на Ли Сусу шестнадцать раз, но, когда та подняла глаза, отвернулся как ни в чем ни бывало.

Вот только не обсудить ли им свою любовь или ненависть после возвращения? Они же в царстве демонов! И почему все трое изменились в лице, когда увидели мужчину на троне? Цан Хай совершенно растерялся, хоть и не признавался в этом.

Вытянув свой рукав из пальцев собрата, Таньтай Цзинь с улыбкой проговорил:

– Ханба и так нас уже заметила.

– Что?!

Как раз в тот момент, когда Цан Хай собирался повернуться, серебристый смех Сы Ин эхом прокатился по зале.

– Ну что, незваные