– Некогда нас посылали в этот Лабринт на верную смерть, – продолжал Эсам. – В наши дни людей, подобных нам, пожизненно заточают в узилище. Кто-то должен был однажды взбунтоваться. Я пришёл сюда из чувства страха, понимаете?

Райан кивнул.

– Будь я на вашем месте, то уверен, что поступил бы так же. Мой отец принял дурное решение. Уничтожить Лабиринт – это был правильный шаг, но позволять таким, как мы, гнить в темнице было неправильно.

Эсам растерянно воззрился на него:

– Таким, как мы?

Шахзаде сделал глубокий вдох.

– Я страдаю от Отклонения.

Лицо Эсама исказилось таким изумлением, что я боялся, как бы он не свалился со стула.

– И Райан не единственный, – сказал я. Шахзаде заслуживал нашей поддержки в этом отчаянно храбром жесте, неважно, что я думал о нём самом. – Мы все страдаем от Отклонения. За исключением моего брата. – Я улыбнулся Тарану. – Он всё ещё чист.

– Так вот почему вы выжили. – Эсам поглядел на Райана. – Я не ожидал, что вы окажетесь одним… – Голос его пресёкся.

– Потому что я шахзаде? Потому что у наследника Сарадана должно быть чистое сердце? – сказал Райан.

Эсам опустил глаза.

– Этот Лабиринт был создан, чтобы не допускать сюда хассани. Чтобы убивать их. Но если ты обладаешь Мёртвой магией, у тебя есть шанс… Таким его задумал Мастер. Людям с Отклонением здесь рады. Если вы пожелаете, вы можете стать частью этой общины.

– Нет, благодарю вас, – сказал Райан. – Мы пришли не затем, чтобы осесть здесь и построить для себя новую жизнь.

– Вы можете нам помочь? – спросил Таран.

Эсам покачал головой.

– Я не знаю. Я не смогу уберечь вас от опасности.

– Опасность ничто по сравнению с последствиями нашей неудачи, – сказал я. – Если цветок исцелит Райана, он сможет спасти Сарадан.

– Сарадан нуждается в спасении? – спросил он. – Что происходит?

– Яссин использовал землю как источник энергии для своей Мёртвой магии, – сказал Таран. – Бывший советник сан Сахир исправил нанесённый вред, но с его смертью всё обернулось вспять.

Эсам сглотнул.

– Так значит, слухи верны. Я хочу помочь вам, но если Мастер узнает о моём предательстве, я заплачу за это жизнью. Неважно, что я сделал для него.

Я вспомнил слова торговца. «Я должен спускать с рук кражу из-за дракона?»

– Что такое дракон? – спросил я.

Эсам в отчаянии посмотрел на меня.

– Это из-за него в башню невозможно войти. Понимаете, мы должны были защитить себя. Султан постоянно посылал в Лабиринт всё новых стражников. Турат находился под непрестанным давлением. Мы были слишком уязвимы, и поэтому Мастер обратился ко мне за помощью.

– Что вы сделали? – настаивал Таран.

У меня было чувство, что лучше бы мне не знать.

– Дракон – это дракон, Таран.

– Что?..

Райан с отвращением воззрился на него:

– Пожалуйста, скажите, что вы шутите.

Я не мог пошевелиться. При мысли о непобедимом создании у меня кровь застыла в жилах, и я яснее прежнего понял, что Эсам, скорее всего, прав. Войти в башню невозможно.

– Он вам повинуется? – спросил Райан.

Эсам покачал головой:

– Уже нет – с тех пор, как я передал его Мастеру.

– Есть ли способ обезвредить дракона? – спросила Аиша.

– Творения Мёртвой магии исчезают, когда прекращается жизнь источника их силы, – сказал он негромко.

Иными словами, если Эсам умрёт, умрёт и дракон.

– Вы понимаете, что вы натворили? – Я покачал головой. – Что случится, если эту тварь нашлют на Сарадан?

– Он существует единственно ради нашей защиты. Дракон никогда не покинет Турат.

От меня не ускользнуло, что рука Райана легла на рукоять его кинжала. Все мышцы моего тела напряглись, я приготовился вмешаться, если он не выдержит. Я не мог забыть, что сердце его повреждено. Мне нельзя спускать с него глаз.

– И мы должны поверить вам на слово? – спросил я. – Что, если Мастер передумает и решит напасть на Сарадан?

Лицо Эсама потемнело.

– Такая мысль уже приходила мне в голову. Я вмешаюсь, если это потребуется.

Вмешается. Умрёт ради общего блага. Слова его успокаивали и в равной мере смущали. Я не хотел думать о его смерти. Я достаточно повидал её.

– Дерево действительно существует, – сказал Эсам. – Каждый житель Турата получил лечение от Чёрного сердца.

– Все? – воскликнула Аиша.

Эсам кивнул.

– Он дал нам то, в чём отказал султан. В награду за поддержку ты получаешь исцеление.

Неудивительно, что множество людей с Отклонением откликнулись. Я должен был признать, это был великий шаг со стороны Мастера.

– Дерево куалзара в нашем саду было прекрасно, – сказал Райан. – Почти невыносимо прекрасно для глаз смотрящего. Я поверить не могу, что оно погибло. Мой отец ничего не говорил мне. Я не знал, что Чёрное сердце можно остановить.

Таран покачал головой.

– Ему следовало тебе сказать.

– Ему даже в голову не приходила мысль, что я могу быть… несовершенен.

К моему удивлению, Аиша отказывалась смотреть на Райана. Это лишь сильнее злило меня.

– Я убеждён, что ты станешь править нашей страной лучше своего отца, – сказал Таран.

Райан фыркнул:

– Если останется чем править.

Я подумал о драконе, о Мастере и о том, сколь ничтожна вероятность, что никто из нас не будет ранен. Или хуже. Эсам был готов отдать свою жизнь. Я осознал, что тоже готов на эту жертву. В эту минуту моё сердце ещё не было настолько испорчено, чтобы ставить собственную жизнь выше жизни шахзаде и выше блага Сарадана. Был лишь один человек, ради которого я отброшу всё.

Если мне придётся выбирать между спасением шахзаде и спасением Тарана, я знал, каким будет мой ответ.

И Сарадан падёт.

Глава 29. Таран

Я надеялся, что правда, которую поведает нам Эсам, будет иной.

В башню невозможно было попасть, её охранял дракон. Турат был захвачен людьми, обладающими Мёртвой магией.

– Есть ли какой-то способ переговорить с Мастером? Пожелает ли он помочь нам по доброй воле? – спросил я Эсама.

– Он говорит только с теми, с кем пожелает. – Он смотрел в пол. – Кроме того, я не думаю, что он захочет помочь сыну султана.

Взвесив всё и зная, что жизнь Райана висит на волоске, я понял, что наш план – это игра со смертью. Более того, было ясно, что Удача больше не текла по моим жилам. Напротив. Невезение овладело мною.

Моя неловкость в очередной раз показала себя, когда Эсам предложил мне напиток, которым я немедленно залил свою новую робу.