– Слабость физического тела подтачивает и дух – это общеизвестная истина, – тихо заговорил иритан, чтобы их никто не услышал. – То же самое происходит и с магией. Чем слабее физически, тем больше требуется внутренних магических сил для заклинания. Но и в обратную сторону это работает. Полнота магии в нашем теле помогает нам быть выносливее и сильнее обычных людей. Мы живем гораздо дольше остальных, и порой это измеряется не одной человеческой жизнью. Мы почти не болеем, дольше остаемся молодыми.

– И ведьмы?

– Маги, ведьмы… неважно, все люди с даром. Теперь что касается восстановления резерва. Здесь каждый находит свои способы. Всё зависит от того, к чему сама тяготеешь. Моя стихия вода, мне она и откликается. Любой водоем, дождь с неба… в этом сила, в этом магия для меня. Мне достаточно коснуться естественного источника воды, чтобы ускорить восстановления внутреннего резерва.

– А как же тогда маг огня? Он же огня коснуться не может?

Иритан улыбнулся наивности её вопроса, но всё же объяснил:

– Это же тонкие материи, не обязательно воспринимать всё буквально. Мага огня может наполнить жаркий день, лицезрения костра… И вообще, это не значит, что нам нужно чем-то заряжаться специально. Магия имеет свойство восстанавливаться сама по себе, просто через соприкосновение с природой и родной стихией это происходит быстрее.

– Со стихиями всё понятно… более и менее… но я же ведьма. У меня разве есть стихия?

– Насчет ведьм не могу что-то утверждать, сама понимаешь… Но догадываюсь, что принципы не особо отличаются. Что тебе нравится? Что вдохновляет и заставляет стучать сердце чаще?

– Кроме Келлена? – вырвалось у неё, а потом она смущенно потупила взгляд, поняв, что сказала глупость. – Океан…

– А ещё?

– Не знаю… – честно призналась она, расстраиваясь.

– Ничего, у тебя ещё много времени, – поддержал её Джи-Хун, – поймешь.

– Спасибо, – улыбнулась ему Туён и осмелилась посмотреть в глаза, невольно преисполняясь к нему особым волнующим чувством: он такой же, как и она, с даром, неподвластным другим азурам.

Он улыбнулся, но на сей раз одними глазами, понимая, что она никогда не скажет ему вслух всё, что отразилось во взгляде, а потом снова стал серьезным.

– Никому не распространяйся ни насчет магов, ни насчет ведьм. Всё, что знаешь сама или узнаешь после, это только твоё. Помни, что любое сведение о людях с даром можно использовать нам же во вред. Не стоит добровольно давать оружие своим врагам. А знание – самое мощное оружие.

Туён понимала, о чем он. В империи людей с даром не было, их существование всячески отрицалось, а нахождение на территории каралось смертью. В королевстве… в королевстве после событий Нового мира магов и ведьм больше не преследовали, не запирали и не убивали, но это не значит, что предрассудки прошлого исчезли. Всё необъяснимое и отличное от основной массы пугало.

– Спасибо, – ещё раз поблагодарила она и вернулась к Натаниэлю: хотела убедиться, что её лечение хоть немного помогло.

Эльф мирно спал, к его губам снова вернулась краска, говоря, если не об улучшении, но хоть об отсутствии ухудшения.

Глава 19

Натаниэлю нужно было время восстановиться, поэтому решили задержаться в этом месте. Решение о вынужденной остановке породило дальнейшее обсуждение возникающих при этом проблем. Туён не желала в этом участвовать и забилась в дальний угол, подальше от всех, надеясь немного отдохнуть, а заодно и переосмыслить то, что произошло в ущелье. Меари порыв подруги к одиночеству не оценила и подсела рядом.

– У тебя такие длинные волосы теперь, – сказала Меари, беря в руки один из локонов Туён, – и необычный цвет… Тебе идет.

Туён усмехнулась.

– Вот только не надо мне этого, я ж тебя знаю, говори как есть.

– Не убедительно, да? Ладно, надо будет над интонациями поработать, – хихикнула Меари и добавила: – Чудовищно на самом деле. Можно исправить? Как думаешь?

Туён безразлично пожала плечами.

– Ты ж не за этим пришла, – она повернулась к подруге, изучая её профиль. Внутри стало тесно. Они ещё не расстались, а Туён уже скучала. Чтобы не выдать себя, она уставилась вперед, рассматривая уводящий вдаль коридор.

– А что было во сне Джихо? – тихо спросила Меари, алчно блестя глазами и подсаживаясь ещё ближе.

– Это личное Джихо, – пожурила её Туён, рассердившись.

– Да ладно тебе, я не скажу ему, что ты мне рассказала, – легонько толкнула её в плечо Меари.

– Хан! – уже в голос возмутилась Туён.

Мужчины обернулись, но, увидев, что ничего не происходит, вернулись к разговорам, и лишь Джихо задержал взгляд, хмурясь и с подозрением посматривая на сестру, зная, что от неё хорошего ждать не следует.

– Вредина, – буркнула Меари, насупившись.

Туён не хотела ссориться, не сейчас, поэтому смягчила тон и постаралась вернуть непринужденность:

– Кстати, а почему Юн-Со? Между ними что-то было?

– Нет, вроде. По крайней мере, я о таком не слышала.

– Тогда почему?

– Не знаю, – пожала плечами Меари. – Но она мне нравится. Бойкая. Красивая. Брату подошла бы. Тем более, мне действительно хочется, чтобы он был счастлив с кем-нибудь. Наверное поэтому в моем сне она оказалась.

Туён скрыла усмешку. Знала бы Меари, что составляет счастье её брата, и это явно не беременная жена и семейные посиделки. Она невольно нашла взглядом спину Джихо, тот опять почувствовал, что о нем говорят и резко обернулся. Он сначала буравил её взглядом, а потом скривил губы и нехотя отвернулся: его кто-то позвал.

– Слушай, – волнение в голосе подруги привлекло внимание Туён. Меари умоляюще на неё посмотрела и продолжила: – Я всё понимаю, это личное дело каждого, поэтому не прошу подробностей, просто ответь да или нет. Я была во сне Джи-Хуна?

Туён тепло улыбнулась подруге, искренне радуясь за её счастье. Как же хорошо быть уверенной, что всё у Меари сложится как надо. Посчитав справедливым ответить не только на вопрос Джи-Хуна касаемо Меари, но и на Меари касаемо Джи-Хуна, Туён прошептала:

– Да. Ты есть в его сне, – а потом она немного стушевалась и добавила: – и ещё, ему очень нравится на тебе красная помада и алое платье…

Что ещё ему нравится, Туён не стала говорить, всё-таки это слишком личное, да и она думала, что Меари и сама до всего догадается, со временем…

– Хм-м-м… красная помада, говоришь, – улыбка Меари стала плотоядной, о чем она подумала, не составило труда разгадать, и Туён залилась краской смущения,