— Леди Ивори. Инквизитор. Я состоял на службе у неё. Как бы это поточнее объяснить… В моем мире она была кем-то вроде Магистра для вас, только без магии. Или Главнокомандующим.

— Ты был её солдатом?

— Ну в целом, да.

— У тебя были чувства к этой женщине? К Ивори?

— Были, — сказал он. — Я её ненавидел.

«Она делала страшные вещи, а я ей не мешал. Я её охранял, потому что продался за обещание. Себя я тоже ненавидел за это. Да, я потом старался всё исправить, но было уже слишком поздно».

Он боялся это сказать Исалиэль вслух. Это было в его прошлом, которое, как он уже думал, никогда не вернется и не настигнет его. Он не хотел, чтобы его нежная принцесса знала его с плохой стороны. Достаточно ей разочарований оттого, что он всё никак не может выкинуть из головы ведьму.

— Не похоже, что ты её ненавидишь. Ты готов был пойти против Фенриса. Я видела. И твоя радость на лице была неподдельная.

Ему вдруг вспомнилась леди Ивори. Не жестокой безэмоциональный Инквизитор, а несчастная мать, которая рыдала на кладбище над могилой сына. И ему снова стало жаль её. Стало стыдно за свои слова.

— Со временем я привык к ней. А потом и вовсе стал испытывать симпатию, — признался Дарий. Правильно или нет, врать почему-то не хотелось. В его жизни и так было очень много лжи.

Дарий опустил голову, пряча своё лицо в шелковых черных волосах Исалиэль, ища успокоения. Почему прошлое не осталось в прошлом?

Она молчала, поэтому он не выдержал и спросил:

— Ты сердишься?

— Нет, но я расстроена.

— Не хочу быть причиной. — Она снова молчала, и он поспешил развеять разрастающееся напряжение. — О чем думаешь?

— О том, что в твоей жизни слишком много женщин.

— Было слишком много, — поправил её он. — Сейчас только ты. И можешь спросить моих друзей, они подтвердят, что ты единственная, кого я официально назвал своей.

— Они твои друзья — всё, что хочешь, скажут, лишь бы прикрыть тебя, — недовольно проговорила она, но счастье в глазах спрятать не смогла. — Ой! — вдруг воскликнула она.

Дарий обернулся. В стороне стоял Фенрис.

— Я к Исалиэль, — сказал эльф. — А тебя, Торник, ждут за стеной. Нам не хватает людей. Нужно убрать наргсов.

— Иди, — прошептала Исалиэль Дарию и улыбнулась. — До вечера.

Дарий поцеловал Лиэль и показательно медленно направился прочь. Фенрис оставил выходку мага без внимания и указал вперед рукой, предлагая сестре пройтись. Из склада вдруг выскочила Катрин и стала возмущаться:

— Куда это ты её ведешь? Ладно ещё с парнем своим отношения выяснять, но с тобой-то ей зачем гулять? Потом поговорите…

Фенрис остановился и устремил на неё холодный взгляд.

— Не помню момента, когда мы с вами перешли на «ты».

Катрин на мгновение стушевалась, но потом упрямо выпрямилась и посмотрела на подругу:

— Ты не обязана с ним никуда идти.

— Это мой брат, — с улыбкой пояснила она, — Магистр и ещё советник Правителя Лим. Поэтому не беспокойся.

Катрин нахмурилась и ушла, а Фенрис перевел на Исалиэль удивленный взгляд.

— Что это сейчас было? — спросил он.

— Она просто вчера снова поругалась с мужем и всю ночь не спала, а потом ещё я проплакала полутра. Вот Катрин и распереживалась, а так она очень милая и добрая. Извини, — осадила она сама себя, понимая, что нахваталась привычки Катрин много говорить не по делу. — Что ты хотел?

Он снова пришел в движение, и ей пришлось подстроиться под его шаг.

— Ты же умеешь читать прошлое?

— Да.

— А если человек что-то забыл, сможешь достать из его памяти?

— Я считываю эмоции от воспоминаний, погружаюсь в них вместе с носителем, а если человек не помнит, то нет и чувств. Поэтому боюсь, что в подобном случае не смогу помочь.

— Я примерно так и предполагал, — сказал он больше сам себе. — У меня к тебе просьба. Мне нужно, чтобы ты считала воспоминания прибывшей женщины, Ивори. Не все, конечно. Мне нужен отрезок времени примерно в год. Не больше.

— Почему то, о чем хочешь узнать, не спросишь у неё лично?

— Я спрашивал, но мне нужно точно знать, что она говорит правду. То, что Ивори может скрывать, слишком важно, чтобы уповать на честность. Тем более что у неё нет причин быть со мной откровенной. А у меня нет причин ей доверять.

— Я так понимаю, её разрешения ты не просил.

— Нет. И не буду. Она ответит отказом, но это ничего не изменит и повлечет за собой конфликт с пришедшими с ней людьми. Кроме того, Ивори — непростой человек. У неё есть устойчивость к магии. Поэтому существует вероятность, что у тебя ничего не получится. В таком случае она ничего не узнает о воздействии и никакие последствия нам грозить не будут. И всё же я надеюсь, что устойчивости к эльфийской магии у неё нет.

— Это не магия. Это дар Великих сил, — поправила она его. — Ты хочешь узнать что-то конкретное? Что мне запоминать?

— Всё, что увидишь про Фредерика. Это бывший Инквизитор. Про секрет создания посоха. Если Ивори видела документы про это, то куда их спрятала или кому передала. Это самое важное. Если что-то обсуждалось с Королем относительно судьбы магов, тоже пригодится.

— Хорошо, — сказала она.

— И ещё. Я знаю, что это будет непросто, но Дарию лучше не говори. По крайней мере, до того момента как считаешь воспоминания. Боюсь, что его несдержанность обернется разрушением, в первую очередь для него самого. И прости, что прошу о подобном. Но другого выбора у меня нет.

— Я понимаю. И надеюсь, что и ты понимаешь, почему я тогда поступила так с темными сущностями внутри Тэруми.

— Звучит, как оправдательный договор.

— Это он и есть. Я никогда без разрешения не касаюсь прошлого. И этот раз я помогу тебе только из-за того, что сделала по просьбе матери.

Фенрис кивнул. Исалиэль кивнула в ответ. И они направились обратно к складу.

* * *

Исалиэль отпросилась у Катрин пораньше и поспешила домой. Сегодня она познакомится с друзьями Дария — не хотелось предстать перед ними неопрятной. Она хотела, чтобы любимый гордился ею и не стеснялся. Тем более что его друзья, это не изимцы, они эльфов не ненавидят, значит, будут благожелательны.

У себя дома она освежила лицо, тщательно причесала волосы и переплела их в несколько объемных кос, соединенных в одну, надела своё самое красивое из имеющихся платьев. Дарий, заглянувший перед ужином домой, при виде неё широко улыбнулся, а