— Она хороший человек, но тебе не пара. — не читая, Гюлер положила письмо обратно на стол: — Не вздумай заделать ей ребенка, хлопот больше будет, чем удовольствия.

— Хлопот с тобой? –осторожно уточнил я, оглядываясь по сторонам — хотелось еще раз убедиться, что жена вошла в комнату без оружия.

— Хлопот с ребенком. — Гюлер попыталась ухватить меня за причинное место, но я ловко увернулся.

— Я понимаю. — жена погладила себя по, уже заметному, животу: — Я сейчас не могу дать тебе то, что ты хочешь, но с этой женщиной ты должен держать дистанцию. Ты слишком высоко взлетел, тебе надо быть аккуратней в своих связях…

От моих попыток уверить ее, что она по-прежнему прекрасна и…жена просто отмахнулась.

— Не говори пустых слов, я твоя жена и пока ты чтишь наш договор, ты можешь не сомневаться в моей преданности. Просто не плоди лишних бастардов.

И вот я с тревогой жду того момента, когда несколько, самых дорогих для меня, женщин, сойдутся в одной точке этого мира. Это уже будет потрясение, а тут какие-то злодеи провинциального масштаба намерились выпотрошить мою сокровищницу. И чтобы при возможном налете никто из моих женщин не пострадал, я должен был первым проявить инициативу.

Тем более, что полицейские силы в губернских городах Сибири пребывали в весьма жалком состоянии, нравы же местные были весьма суровы. Местным жителям оставалось только уповать на собственные силы, организуя оборону домовладений на свой страх и риск, укрепляя засовы и готовя оружие. Обычно, если преступники врывались в дом или квартиру доходного дома, они убивали всех, кто попадался им на глаза, так как свидетели им были не нужны. Один, случайно выживший после налета «благородный», даже ребенок, мог своими показаниями отправить на виселицу или пожизненную каторгу десяток человек. Ждать налета, а потом тупо обороняться, надеясь, что разбойников будет не так много, и мы успеем продержаться до подхода помощи из казармы, снятой мной для моих стрелков через один квартал — не наш метод. Мы не должны ждать милостей у судьбы, взять их у нее самим, вот наша задача. Не помню кто сказал, кажется Мичурин про яблоки, но фраза универсальна и звучит красиво. А значит место налета на мои «Закрома Родины» должны произойти там и когда я сам этого захочу.

Оперативная установка по местам проживания Пса и Ворона, позволили установить, что это два местных купчика, числящиеся за третьей гильдией, по фамилиям Сапогов и Охримов, что, в основном занимались извозом и имели по одному магазину, в которых торговали всякой мелочевкой. Зато состояли они при одном из столпов местного торгового сообщества, купце первой гильдии Прохоровым Знатом Колычем, как говориться, владельце заводов и пароходов. Газетами господин Прохоров не занимался, так как считал это дурным делом и пренебрегал, как недостойными его внимания. Господина Прохорова можно было бы считать хозяином Омска, но к его сожалению, в городе были еще два торговых семейства, не дававшие толстосуму развернуться по полной. В любом случае, мои люди работали над установлением связей и имущества этих господ, а я ломал голову над тем, куда деть прорву мехов по достойной цене.

Омск. Путевой дворец князей Строгановых.

— Телеграмма его светлости…- раздался стук в дверь кабинета, и я разрешил войти. Судя по плохо пропечатанным на серой бумажной ленте, буквам, поезд с девочками и их бонной прибывает на станцию Омск, последнюю, кстати, узловую станцию, завтра, около десяти часов утра. Я недовольно поморщился. Два дня назад ее светлость Ванда Гамаюновна благополучно разрешилась от бремени, родив вполне здорового мальчика, которого назвали, в честь деда Миланом. Юный Милан Борисович Строганов оказался парнем голосистым, причем чисто совой. Этот мелкий паразит орал благим матом, на весь дом, всю ночь, успокаиваясь лишь часов в восемь. Поэтому вчера я приобрел милую привычку ночью работать, а утром и до обеда спать. А завтра, вместо сна мне придется встречать двух мелких девиц и их…воспитательницу. Я потянулся к колокольчику, но не дотронулся до него. По- хорошему, надо бы перестать мучиться в примаках у Ванды, а снять себе дом, вот только где и какой. Мне надо жить в одном доме с младшими сестрами и их… бонной, но как посмотрит на это моя супруга, у которой в последнем триместре постоянные гормональные и прочие атаки, смена настроения и прочие женские беды. А ведь она должна скоро прикатить в Омск, и тоже проживать вместе со мной в одном доме. О, Боги, подскажите, что мне делать. Я подскочил к, висящей на стене, карте и наклонился, пытаясь рассмотреть на ней проход к городу Кяхта. Признаться, я уже несколько раз подумывал отправить меха на восток, но в этом плане были свои трудности. Начнем с того, что китайские власти максимально ограничивали торговые связи с Российской империей, постоянно вводя новые правила игры. Например, согласно последнему соглашению, из Кяхты на Юг, в Северную Столицу Китайской империи теперь ходил один караван в год. Обратно же в Россию приходили три каравана с чаем, и на этом все. Надо ли говорить, что китайский чай в Российской империи считался,0 в первую очередь, лекарством и был очень дорог, а то, что я называл здесь чаем, в моем мире считался сборами, отварами и настоями различных растений. Причем монополию торговли с Срединной империей хранили не только китайские власти, но и Кяхтинские купцы. Не сомневаюсь, что как только они обнаружат, что кто-то самостоятельно попытается протолкнуть меха на сопредельную сторону, они тут-же сообщат об этом китайским властям. А с теми разговор короткий — все меха, что переправляются на территорию Китая вне «официального» каравана, объявляются собственностью императора и конфискуются. Что-то из конфискованного, безусловно, дойдет до императорской казны, но лишь малая часть, а большая половина окажется в загребущих ручонкам местных чиновников. Я задумался. А