Но почему я не могу её победить? Почему?»
Его голос был тихим и истеричным, когда он произнёс:
– Я не могу её потерять.
Глаза Маммона затуманились безумием. И чем дальше, тем сложнее было понять, что именно было настоящим. Должен ли он быть в её жизни? Или должен оттолкнуть её, оставить наедине с будущим, которое он не мог контролировать?
Он почувствовал, как его собственные мысли, подобно песку, ускользают между пальцами, не давая ему захватить их. Она была для него как пустыня – полна загадок, и каждый шаг казался в тысячу раз тяжелее предыдущего.
Маммон стоял в одиночестве в своём кабинете, его пальцы сжимали край стола, а взгляд был пустым, потерянным. Всё внутри него разрывалось от чувства бессилия и отчаянной одержимости. Он не знал, что с этим делать. Всё, что он чувствовал, было невыносимо. Он был настолько поглощён своими мыслями, что они стали теми самыми оковами, которые сжимали его. Он пытался понять, что с ним происходит, но ответ был невозможен.
Внезапно дверь в кабинет распахнулась. Входит слуга, его имя не имеет значения. Он был тенью среди всех остальных, всегда точен, всегда на своём месте. Но сегодня, как никогда, его присутствие вызвало в Маммоне бурю.
Слуга, не заметив эмоционального состояния своего господина, подошёл к столу.
– Господин, вам нужно… – начал он, но не успел договорить.
Маммон резко повернулся, его глаза сверкали. Он больше не мог сдерживаться.
– Ты что, не видишь, что я здесь?! – прорычал он, его голос был сдавленным, почти нечеловеческим.
Слуга остановился, поражённый резким переходом его настроения, но продолжил:
– Прошу прощения, я не хотел…
Но Маммон уже не слушал. Он шагнул вперёд и яростно схватил слугу за грудки, приподняв его.
– Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! – выкрикнул он, сжимая его сильнее. – Я… Я должен это контролировать! Я должен всё контролировать, а ты мне мешаешь!
Слуга пытался вырваться, но Маммон не отпускал его. Его лицо искажала не только ярость, но и отчаяние, страх, которые он больше не мог скрывать. Эмоции захлестнули его, он был на грани. Его сила выходила из-под контроля, и этот слуга, как и все остальные, был просто случайным свидетелем его слепого бешенства.
Внезапно Маммон отпустил его, и слуга рухнул на пол. Маммон повернулся к нему спиной, тяжело дыша и содрогаясь от внутренней борьбы. Он выглядел так, будто его душа пыталась вырваться из тела.
– Убирайся, – голос Маммона был теперь тихим, почти сломленным. – Просто уходи.
Слуга, сбитый с толку, быстро встал и поспешно вышел, но Маммон всё ещё стоял, глядя в пустоту. Его сердце бешено колотилось, руки дрожали. Он знал, что сделал что-то ужасное. Но что-то внутри всё равно требовало большего. Чего-то, что он не мог контролировать.
Он схватил слугу, как манипулятор, стремящийся сдержать свою собственную рассыпающуюся конструкцию. С каждым мгновением его руки становились жестче, не потому что он хотел сломать этого демона, а потому что не мог больше контролировать самого себя.
«Что со мной?» – этот вопрос снова и снова звучал в его голове, как тупой удар молота по голове.
Он закрыл глаза и прошептал:
– Я не могу больше так.
Маммон стоял в тишине, его дыхание сбивалось, а внутренний хаос с каждым мгновением становился всё сильнее. Он чувствовал, как тёмные эмоции переполняют его, как растёт боль от собственной слабости. Всё это время он пытался быть кем-то другим – сильным, властным, тем, кто всё контролирует. Но внутри него была лишь пустота, и теперь он был готов признаться себе: он не знал, кто он на самом деле.
Он резко развернулся и подошёл к окну, устремив взгляд в ночь, но ничего не видя. Вся внешняя вселенная казалась далёким отголоском. В голове было слишком много мыслей, слишком много противоречий, чтобы их можно было уложить в единую картину.
В ночи, перед ним стояла не только пустота, но и огромная бездна, которую он сам же создал. Он стоял, как потерянная звезда, глядя в пространство, которое не давало ответа на его вопросы. В этом небе не было света, и, возможно, именно в этой темноте он и мог найти свою истину.
«Я не могу её потерять…» – эта мысль снова пронзила его разум, оставив шрамы. Он вдруг понял, что всё, что он делал, все эти усилия – всё это было ради неё. Он хотел быть рядом с Виленой, потому что в ней он видел какую-то истину, которую не мог понять, но которая была ему так нужна.
И вдруг, как удар молнии, в его голове мелькнула новая мысль, которую он не мог сразу принять. Он стоял перед окном, сжимая кулаки, но тут понял: дело не только в её силе, не только в её независимости. Всё это – отражение его собственной борьбы, его желания быть не тем, кто его создал, а тем, кем он действительно хотел стать. Но как? Как найти этот путь, если каждый шаг ведёт его к ещё большей тени?
Вилена, её образ, её спокойствие, её решимость возвращались к нему. Всё, о чём он думал, всё, что он чувствовал, теперь казалось таким пустым. Он был так далёк от того, чтобы понять её, но при этом чувствовал, что она – единственная, кто может помочь ему найти путь.
Маммон выдохнул, закрывая глаза.
– Я… я не могу оставаться таким. Не могу быть тем, кем меня сделали, тем, кто потерялся в этих оковах. Мне нужно понять себя. И, возможно, она – ключ к этому. Но как мне подойти к этому? Как мне всё понять?
С этим вопросом он остался один в тишине ночи, его тень отбрасывала длинные и страшные силуэты на стены кабинета. Внутри него бушевала буря, но на лице была лишь маска. Силуэт его истинного «я» всё ещё был скрыт, и пока он не был готов встретиться с ним лицом к лицу.
На этом заканчивается эта глава. Маммон продолжал стоять у окна, а в его голове продолжалась борьба. Вилена, его чувства и что-то большее, чего он не мог понять.
Тьма ночи поглотила его, но он знал одно: путь к истине только начинался.
Глава 18. Limen Mutationis
Утро началось как обычно, но для Вилены клуб перестал быть просто местом работы. Сегодня её мысли были заняты не только обязанностями, но и недавними событиями, которые словно окутали её невидимой паутиной. Когда она шла по коридору, то чувствовала, как взгляды слуг,