– Но не оплачивают же они одежду. – Луций кивнул в сторону мужчины неподалеку. Его темно-синяя рубаха, отороченная алыми узорчатыми лентами, не скрывала изъеденных язвами от извести кистей. – Такой наряд стоит дороже целителя, а он ему явно нужнее.

– Нет, одежда – это личная забота каждого.

– Тоже традиция?

– Нет, это другое. Тело способно вынести больше, чем гордость. Этим людям круглый год приходится унижаться на положении рабов и бесправной черни. Жить чужой жизнью. В Кал’даор они могут побыть людьми. Это важнее лекаря.

– Пожалуй, – Луций задумчивым взглядом проводил искалеченного северянина и покосился на Орхо, – но ты в рабской тунике.

– Она неплохо на мне сидит, – улыбнулся Орхо. – Куда ты хочешь пойти, хозяин?

Луций откинулся на скамье и прикрыл глаза, наслаждаясь шумом, теплом и сытостью.

– Идем в ямы, – подумав, сказал он, – там сегодня должно быть интересно.

Нижний город славился своими бойцовскими ямами. Обычно драки в них были куда жестче, чем на более пристойных аренах. Но на Кал’даор проводились только рукопашные бои. Хозяева ям выставляли своих бойцов против добровольцев, желавших испытать свои силы и подзаработать деньжат на ставках.

Луций дождался, пока Орхо зальет в бурдюк новую порцию сидра, и повел его в сторону ям. Вокруг горели костры. Люди собирались вокруг музыкантов и шаманских палаток, гончаров и столяров, которые вырезали из дерева мелкие вещицы и дарили их детям. Воздух был пропитан весельем, жизнью и острым разудалым отчаянием. Жители Нижнего города насыщались Кал’даором так, чтобы хватило на год. Луций чувствовал их жадность и отчего-то проникался ей.

Дважды их едва не увлекли в танец, а взъерошенный мальчишка с лентой на голове некоторое время преследовал их, нахально что-то крича. Судя по всему, подзуживал поучаствовать в состязании пращников. Орхо проводил его удивленной улыбкой. Она ни на секунду не сходила с его лица. Он со странным любопытством вглядывался в лица людей и не возмущался, даже когда те путались под ногами или врезались прямо в него. Бросал насмешливые комментарии на зенийском и широкими движениями освобождал дорогу для Луция.

У ям собралась плотная толпа. Зрители висли на хрупком ограждении и едва ли не лезли друг другу на головы. Луций пробился к перилам. Представление было в самом разгаре.

Первый боец был огромным северянином с коротким ершиком седых волос. Под рыхлым жиром были спрятаны бычьи мышцы. Второй – судя по бронзовому поясу, гладиатор арены – на фоне своего гигантского противника казался подростком. Но здоровяк скандально проигрывал. Жилистый, бритый наголо мужчина с повязкой на глазу изводил его короткими тяжелыми ударами и двигался, не останавливаясь ни на мгновение. Это можно было бы назвать танцем, если бы в движениях бойца была видна хоть какая-то закономерность или гармония. По крайней мере, Луций не находил в них системы. Но бой завораживал. Он вперил взгляд в бойца, пытаясь запомнить его манеру, и его захватила восторженная детская зависть. Вот так нужно было кружить вокруг Марка Центо. Не разрывать дистанцию, если пропустил удар. Не махать руками, как гребаная птица, а бить коротко и точно.

Противник, не будь дураком, старался заходить со слепой стороны гладиатора, но толку в этом не было – тот просто был быстрее. Кружил и наносил хлесткие удары. Явно намеренно смягчал те, что должны были свалить противника, чтобы сделать бой зрелищнее.

– Хорош! – рассмеялся Луций и облокотился на ограждение, положив подбородок на ладони.

Орхо упер руки по обе стороны от Луция, нависнув над ним сзади.

– Думаешь?

Гладиатор тем временем добил здоровяка серией коротких ударов в печень. Тот скорчился на песке, а одноглазый боец победно оскалился, отсалютовал зрителям и двинулся к баракам.

– Знаю. – Луций обвел глазами трибуны. Немногие зрители ликовали, большинство злобно гудело. – Ставкой на такого аса можно поднять в три раза больше. Как минимум. Один из лучших бойцов, что я видел. Он моей комплекции, а этот бугай против него… да он больше Марка!

Яма выставила следующего бойца. Этот гладиатор с перечеркнутым клеймом на щеке, в отличие от прошлого, был огромным, медведеподобным детиной. Он вскинул подбородок и обвел взглядом трибуны, ожидая вызова.

– Поставь на меня, – прошептал Орхо на ухо Луцию, перекидывая ремень бурдюка через его шею. Тот едва успел схватить его за руку.

– Ты что удумал?

– Подраться.

Орхо одарил его задиристой улыбкой, от которой по ребрам Луция прокатилась волна паники.

– Не смей, – он дернул Орхо на себя, – тут толпа людей, ты свихнулся?

– Думаешь, я не смогу уложить его без магии? – Улыбка талорца стала только шире, а глаза злее. Он нагнулся к Луцию и проговорил на талорском: – Поставь на меня все, что у тебя осталось.

Он вырвал руку из пальцев Луция.

– Я запрещаю тебе… – зашипел ему вслед Луций, но Орхо только отмахнулся.

– Я не вижу здесь лица своего хозяина, – весело сказал он, – когда он явится, с ним и поговорю.

Кипя от злости, Луций вцепился пальцами в ограждение. Идиот! Орхо идиот. И сам Луций идиот не меньший. Пьяный талорец не стал разговорчивее – он просто сошел с ума.

Орхо вышел на арену, лениво разминая шею.

– Как твое имя? – громко спросил грузный распорядитель.

– Айлан, – не задумываясь, отозвался талорец.

– Айлан против Вартония из ям. Ставки!

Толпа чумазых детей с горшочками для монет побежала по трибунам. Луций шумно втянул носом пахнущий потом и дешевым вином воздух и, нервно замахав руками, швырнул остатки монет – семь денариев – подошедшей к нему растрепанной девочке. Плевать ему было на деньги. Он вглядывался в лицо талорца и не мог понять, что творилось у него в голове. Орхо был на голову ниже его противника. Этот гигант весил едва ли не больше прошлого и, в отличие от того, был профессионалом. Луций ни на йоту не сомневался в том, что Орхо мог прикончить этого Вартония, даже руки не поднимая. Похоронить его в песке, выжечь глаза, утопить, и что там еще талорцы делают. Но без стихий…

Едва раздался дребезжащий звон медных дисков, гладиатор ринулся на талорца. Орхо не двигался с места. В последний момент Вартоний резко вильнул в сторону и ударил талорца