– Правда? – Приятно быть полезной. Иметь возможность позаботиться о ком-то, кто не может позаботиться о себе сам.

– У тебя добрые глаза, – сказал он, на секунду почти бессознательно подняв руку, прежде чем снова уронить её на колени. Что он хотел ей сделать?

– Я думаю, у целителя должны быть добрые глаза, – предположила я, выскребая миску, чтобы положить ему последний кусочек.

– О, дело не в этом. Ты благородна. Ты веришь, что твоё слово – это твои обязательства, что ты будешь отстаивать ценности, не зависящие от тебя.

Я вопросительно склонила голову набок, взяла у него миску и отставила в сторону. Я потянулась, чтобы помочь ему снова лечь, но он поднял руку.

– Поешь сама. После этого ты можешь дать мне попить, прежде чем я снова засну.

Я улыбнулась и стала есть рагу, удивлённая тем, насколько проголодалась.

– Фиолетовые – на благородной стороне наследственной вражды. Ты не должна была знать об этом раньше времени. И я думаю, это одна из причин, по которой ты выбрала Фиолетовых. В тебе есть благородство.

– Мне это нравится, – сказала я, чувствуя, как кровь приливает к моим щекам. Он считал меня благородной. Он думал обо мне как о Фиолетовой, каким был он сам. Я почувствовала, как в груди разливается тепло, и я сморгнула слёзы, подступившие к глазам.

Я не хотела говорить ничего такого, что могло бы разрушить чарующий момент, поэтому не торопясь доела рагу и подняла глаза, только когда насытилась. Увидев, что он смотрит на меня с нежностью, я смущённо потянулась за лекарством и за бурдюком с водой, чтобы он смог его запить.

– Сейчас тебе лучше отдохнуть, – сказала я, убирая напитки и помогая ему принять более удобную позу для отдыха. – Я оставлю тебя одного и пойду отдохну с Раолканом. Или мне остаться с тобой?

– Береги свою репутацию, милая Амель. – Его слова были невнятными из-за накрывающего его сна. – Со мной всё будет в порядке.

Я ушла, держа в руках спальный мешок и чувствуя себя разбитой. Мне казалось неправильным просто оставлять его там, но рядом были другие люди, и с ним должно быть всё в порядке. Мне казалось, что для него будет лучше, если бы я осталась. Однако люди начнут болтать и, возможно, подумают, что мы вели себя неподобающим образом. Он этого не заслуживал.

Спотыкаясь, я пробиралась в темноте туда, где был привязан Раолкан, желая, чтобы жизнь не была такой сложной.

Глава шестнадцатая

Я резко проснулась, ощутив под собой твёрдую землю и пульсирующую боль в голове. Я заснула, прижавшись к Раолкану? Почему он внезапно пошевелился?

– Я разбудил тебя, чтобы ты могла проверить, как там наездник Алхскиби.

– Ммммм. – Нет ничего лучше, чем спать рядом с горячим драконом, от которого тебя пробирает до костей, как только он уходит. Я сонно свернула спальный мешок и положила его рядом с нашим снаряжением, благодарно похлопала Раолкана по спине и направилась к лагерю. Если бы я походила этим путём ещё много раз, то проложила бы тропинку. Так было бы легче идти. Неплохой план.

Добравшись до палатки, я присела рядом с ней на корточки. Неправильно будет просто взять и войти. Ему нужно немного личного пространства.

– Лэнг? – прошептала я. Солнце ещё не взошло, но в холоде и темноте чувствовалось, что время близится к рассвету.

Ответа не последовало. Я позвала ещё раз:

– Лэнг?

Когда ответа снова не было, я заглянула в палатку. Он потерял сознание? Ему стало хуже? Спальный мешок был пуст. Встревоженная, я развернулась и заковыляла к кострам. Они были потушены, но всё ещё мерцали. Возможно, кто-то что-то заметил. Возле ближайшего костра виднелась всего одна тёмная фигура. Я заковыляла к ней, моё бедро отозвалось острой болью от холодного утреннего воздуха. Когда я приблизилась, она повернулась. Одна сторона лица Лэнга была оранжевой от света костра.

– О, Лэнг! Я беспокоилась о тебе. Почему ты не в палатке?

Он улыбнулся:

– Я драконий наездник, Амель.

– Ты ранен!

– Я не могу всё время лежать без дела. Мне нужно выпить воды и проведать Алхскиби.

У него на лбу был пот? В такую прохладную погоду? Крошечная полоска света на горизонте начала окрашивать его лицо в серый цвет рассвета, но был ли это только серый? Он выглядел бледным.

– Я думаю, тебе нужно прилечь, – сказала я, оглядываясь вокруг в поисках кого-нибудь, кто мог бы помочь.

– Когда я был мальчишкой, у нас были лошади и я всё время ездил верхом, – мечтательно произнёс он. – Одну из них звали Флэша. Она была такой… такой быстрой.

– Идём-ка сюда, – сказала я, поддразнивая его. – Расскажи мне о ней, пока я укладываю тебя обратно в мешок.

– У неё были такие же глаза, как у тебя. Добрые. Свободные.

Я аккуратно взяла его за руку, пытаясь отвести в палатку.

– Красивые.

У него явно были галлюцинации.

– Так вот почему ты захотел оседлать драконов? – спросила я, подхватывая его под руку, чтобы помочь, когда он, спотыкаясь, направился к палатке. Мы были похожи на тачку с кривым колесом, неустойчивую и неуклюжую.

– Мои родители умерли. Они привели меня в Школу драконов, чтобы я научился летать. – Его слова звучали невнятно.

– Кто они?

Он не ответил, и его вес на мне становился всё тяжелее.

– Лэнг?

Я почувствовала, как он начал сгибаться, и обняла его, бросив костыль и позволив ему упасть на себя, чтобы смягчить падение. Выбравшись из-под него, я перевернула его на спину и пощупала лоб. Он был жарче Раолкона. Никто не предупреждал меня, что у него может подняться температура! Ему не следовало покидать Школу.

– Помогите! – позвала я. – Кто-нибудь может помочь?

Я ни за что не смогла бы нести его одна. Беспокойство переполняло меня. Мне не следовало оставлять его спать одного, какое тут дело до приличий. Я могла бы помешать ему встать и побрести к огню. Ещё немного, и я бы расплакалась, но нужно было сдержать слёзы. Для Лэнга ещё ведь не слишком поздно, да? Не должно быть слишком поздно для человека, который с такой нежностью вспоминал свою детскую лошадку.

Глава семнадцатая

– Красные и Зелёные отправятся без нас. Наши приказы слишком срочные, чтобы надолго задерживаться, – сказал грандис Леман. Он выглядел более обеспокоенным, чем когда-либо, на его лбу от волнения появилась глубокая морщина. Его руки продолжали теребить шарф на шее. – Честно говоря, наши собственные приказы не позволяют задерживаться больше чем на день или