Луций рассеянно подхватил со стола какой-то шипастый фрукт, оставленный Праймусом, и стал колупать жесткую корочку. Орхо должен был вернуться с минуты на минуту. Обычно к моменту пробуждения хозяина он уже был в комнате – с чистой водой, стопкой свежей одежды и невозмутимым лицом. Он подходил к обязанностям раба с очаровательной серьезностью. Не позволял Луцию самостоятельно расчесываться и бриться, а право мыться по утрам без его участия Луций отстаивал с боем. Орхо следил за опрятностью одежды Луция внимательнее, чем в свое время это делала Илма. Но при этом даже пальцем не касался кошмарного бардака в комнате. «Раб не должен трогать хозяйские вещи, так? Я что-то переложу, ты не найдешь этого, обвинишь меня в краже и накажешь,» – сказал он, когда Луций обратил на это внимание.

Орхо не крал вещи – он добавлял их. В задумчивости Луций поворошил бумаги на столе и нашарил под ними кованый гребень для конской гривы. Искусная работа. С ручки на него смотрел свирепый конь с гранатовыми глазами. В зубцах запутался тонкий плетеный ошейник. И если появление гребня Луций еще мог как-то объяснить, то для чего Орхо понадобился собачий ошейник – у него идей не было.

Наказывать Орхо Луций не хотел. Он вообще плохо представлял себе, как это могло бы выглядеть. Луций ценил свой беспорядок. Вклад Орхо лишь делал его богаче.

Дверь открылась с легким шорохом. Луций мгновенно спрыгнул со стола и шагнул навстречу Орхо, чтобы забрать свои вещи. Однако тот рывком перехватил его запястье и потянул вниз. Кожа под его пальцами закипела. Луций дернулся назад и непонимающе уставился на его жесткое лицо. Искристые зеленые глаза смотрели на него с брезгливостью и без тени узнавания.

– Да это я, волки тебя дери, – рявкнул Луций.

Лицо. Пока Луций маялся от безделья в ожидании Орхо, он успел изменить внешность. Сейчас на Орхо смотрел чернявый курносый паренек с широким подбородком. Орхо вздрогнул и растерянно разжал пальцы. Отбросив стопку вещей, он накрыл ладонями покрасневшую кожу Луция, успокаивая ее прохладной влагой.

– Это худшая твоя магия, Эдера, – проворчал он, – больно?

Луций поморщился.

– Я говорил тебе – никаких стихий! Даже будь это вор, его помилуют, если он сдаст талорца.

Орхо хмуро взглянул на него.

– Тебя не это должно беспокоить. Мертвые никого не сдают.

От него слабо пахло терпкой травой и мыльным корнем. Длинные влажные волосы были туго скручены и перекинуты через плечо. Под ними на тунике расплывалось мокрое пятно. Пожалуй, Луцию стоило испугаться, но он не успел. Его внезапно охватило любопытство и почти сразу – разочарование. Хотелось получше рассмотреть выражение лица, которое было у талорца в эти несколько мгновений. Холодное и сосредоточенное.

– Возьми в привычку спрашивать, прежде чем нападать. Помогает избежать неловких ситуаций. – Луций подобрал с пола одежду. – Собирайся. Мы идем на праздник.

Орхо замер, и Луций сполна насладился удивлением на его лице. Он ждал его.

– Кал’даор? Вы празднуете Кал’даор?

Луций чувствовал, как его губы против воли расползаются в улыбке. Он хотел сохранить спокойное выражение лица и небрежно пожать плечами, но и это у него не вышло.

– Мы в этот день чествуем Эстаса, великого героя и прародителя магов, – сдержанно пояснил он, – но северяне на Нижних улицах имеют право праздновать день духов. Я подумал, что будет забавно отправиться туда с тобой. Считай, что это подарок.

Когда Луций был ребенком, он ждал этого праздника неделями. Город наполнялся магией, и граждане предавались всем возможным развлечениям. Дядя Тиберий всегда находил время, чтобы взять племянника с собой на прогулку, однако куда больше Луций всегда ждал вечера. Едва на улице сгущались сумерки, Илма, заговорщически улыбаясь, обряжала Луция в простецкие штаны и рубаху и переулками вела на шумные улицы Нижнего города. Там гремел Кал’даор – великий северный праздник духов, единый для десятков народов. И он был по-настоящему волшебным.

– Я не заслужил такого подарка, хозяин. – Орхо улыбнулся и шагнул к нему, чтобы убрать назад упавшие на лицо волосы. – К тому же немного жаль, что со мной на праздник пойдет незнакомое чучело, которое я принял за вора.

Луций закатил глаза.

– Далось тебе мое лицо.

– Далось, – неожиданно твердо ответил Орхо, – особенно сегодня. Это… – он осекся и наклонил голову набок, – впрочем, ладно.

– Это?.. – прищурился Луций.

– Ничего. Забудь.

– Так не работает.

– А по-моему, отлично работает. – Орхо ехидно улыбнулся и одним взмахом убрал влагу из своих волос, швырнув брызги в стену. – Собирайся, незнакомец.

* * *

– Нам не туда. – Луций едва успел ухватить Орхо за кончики волос и потянуть его на себя, чтобы свернуть в переулок, ведущий к центральному тракту. Орхо шел впереди него с ослиной уверенностью, совершенно не заботясь о направлении. – Ты собирался в Белые термы?

– Я просто шел за толпой.

– О, там очень весело. В честь праздника шлюхи со скидкой. Хочешь к шлюхам?

– Если это порадует хозяина.

Луций вспыхнул и пихнул его локтем. В груди кипело. Луция все еще злил тот утренний разговор. Злило даже не то, что Орхо что-то скрывал, а то, что он даже не считал нужным скрывать, что что-то скрывает. Махал перед носом Луция красной тряпкой и наслаждался эффектом. А тот велся, потому что всегда был слишком падок на загадки.

Они вышли на центральный тракт. Широкая улица, мощенная желтым камнем, пересекала весь город от Марсовых ворот на севере до ворот Посейдона на юге. В обычный день это было одно из самых скучных мест Эдеса. По традиции именно по этой дороге легионы покидали город, отправляясь на войну, и возвращались с триумфальными шествиями. По тракту шествовали посольства и ритуальные процессии. Словом, улица была предназначена для государственных дел – торговля на ней не велась, а плебеям было запрещено даже появляться на центральном тракте. Но все равно простолюдины постоянно ошивались в окрестных кварталах, то и дело выходя на главную улицу Республики. Однако формально любой магистрат или легионер имел право избить случайного прохожего, который нарушил запрет. Но не сегодня. Сегодня тракт был заставлен резными лавочками из красного дерева с разноцветными расшитыми навесами и заполнен людьми. Луций, щурясь, поднял глаза и не увидел неба. Вместо него, задевая крыши домов, сияла золотистая арка из витых лавровых листьев. Их рассеянный свет заливал улицу.

Эдесу не нужно было небо – он мог создать свое.

Оглянувшись, Луций не сразу нашел Орхо – его макушка маячила в нескольких шагах и снова двигалась не в том