Лес здесь расступался от небывалых прежде воздействовавших усилий того же самого змея, проделывающего себе путь куда-то в густые заросли и неизвестно зачем. Пройдя ещё несколько шагов вперёд, юноша разглядел впереди зияющее отверстие в скале, достаточно больших размеров, чтобы туда смог протиснуться даже змей. Юноша, вернувшись назад, на всякий случай вооружился факелом, который соорудил из кусков коры и палки. Кора больше коптила, но так, по крайней мере, мог сохраняться хоть какой-то недолгий огонёк.

Вернувшись к месту расположения расщелины, Ёрмунд обнаружил, что ложбина была не столь глубокой, чтобы пригодился факел, потому юноша, посмеявшись над самим собой, отбросил его в сторону, а сам двинулся к скалам, что возможно хранили в себе некий секрет, который обещает помочь Ёрмунду, или, по крайней мере, обеспечит его временным жильём, в коем он так нуждался на время ночлега.

Камни окутывали собой уютную ложбину, в которой была постоянная тень, но при этом от скал исходило такое испарение, что внутри стояла постоянная духота, возможно, сохраняющаяся и вечером, и даже ночью. Юноша спустился вниз, дабы всё хорошенько осмотреть. На дне ложбины была насыпана груда песка, которая оказалась столь же горячей, как и окружающие скалы. По разным углам были разложены огромные сухие листья, которые служили в качестве импровизированного лежака для немалых размеров существа, а может быть попросту были занесены сюда ветром или приливом, если он вообще сюда когда-нибудь доходил. Ёрмунд внимательно разглядывал каждую мелочь и каждую приметную и неприметную деталь, пытаясь понять истинное назначение данной расщелины, но ответа нигде не было. Только камни, песок и листья. Следов юноша также никаких не обнаруживал, потому всё-таки решил сделать себе здесь ночлег, принеся в конце концов это место огонь с берега.

Разрубая свежие листья у самых макушек стволов, чтобы из них соорудить новый лежак, юноша обнаружил и округлые твёрдые как орех плоды, которые он тут же попытался расколоть камнями, что удавалось не так-то просто и быстро. Когда всё же удалось расправиться с загадочным плодом, внутри оказалась полупрозрачная мякоть и сладковатая на вкус жидкость, которая позволила Ёрмунду, так же как и спасительная вода из местного ручейка, утолить жажду.

Обустраивая ночлег, никакой ползающие и бегающей живности более не на глаза попадалось, по крайней мере, в этом самом месте. Возможно даже, что как-то сказывалась туша огромного змея, хотя и мёртвого, но вызывающего апатию у местных обителей. Чего нельзя было конечно сказать о чайках. Они заполняли своим присутствием практически всю местную округу, безмерно гогоча и порой даже надоедая перезвонами в ушах, но юноша начинал уже к ним со временем привыкать.

Ближе к вечеру, Ёрмунд разжёг кострище побольше и приготовил заранее новых поленьев и листьев для поддержания своего дикого очага, вспоминая пещеру беженцев танудунов. Внутри ложбины действительно было чересчур душно, но зато её не посещали ни дикие звери, ни даже насекомые, коих вообще не удалось ещё здесь ни разу повстречать. Приготовив ещё одну порцию диких птиц, худощавых и скудных на наличие пригодного к пище мяса, Ёрмунд уселся на один из камней, который ему показался очень удобным для сиденья. Камень был гладок и хорошенько отполирован, при этом практически полностью зарыт в песке. Не долго думая, посчитав, что такую находку лучше откопать, ведь может ей найдётся хорошее применение при готовке, в качестве удобного стола, если он окажется слишком большим, юноша начал рыть песок руками, тщательно обчищая камень по окружности. На удивление он оказался вовсе не таким уж и плоским, а скорее напоминал овал, затем попался ещё одни такой же камень рядом, а потом и ещё один. Ёрмунд уловил себя на ещё одной мысли, что это убежище оказалось ничем иным, как гнездом змея с выведенной кладкой яиц, тщательно зарытых в песке.

Ёрмунд раскопал их все. Всего их нашлось пять. Пять смоляно-чёрных, отдающих даже некой синевой яиц, способных породить на свет ещё большую порцию новых чудовищ, о каких можно было услышать только в сказке. Ёрмунд сложил их в кучу около костра, внимательнее осматривая и пытаясь понять, таится ли в них ещё жизнь, или яйца уже давно окаменели и не представляли более из себя какой-либо ценности. Скорлупа таинственно переливалась синеватыми чешуйками, теперь это было отчётливо видно, когда Ёрмунд ещё раз очистил их от песочной пыли, и всё что напоминало обычный камень, более не существовало.

Юноша сидел и размышлял, что же это действительно такое и как с этим ему вправе поступить. Ёрмунд долго просидел перед загадочной находкой, изучая или скорее ожидая какого-нибудь знака. Знак был подан. Одно из яиц немного покачнулось.