Фарвор куда-то исчез, и Хелльвир почувствовала, что для нее это уже слишком. Дома она плясала на праздниках, но никогда в их деревне на танцы не собиралось столько народа. Какой-то подвыпивший оруженосец попытался увлечь ее на танцплощадку, хотя сам едва держался на ногах. Она отказывалась, но он не обращал внимания на ее протесты. В конце концов она вырвала руку и убежала.
Хелльвир выскользнула в сад. Ночной ветерок приятно охлаждал ее разгоряченное лицо. Она шла вперед, сама не зная куда, по какой-то дорожке, вдоль которой были развешаны фонарики. Дорожка привела ее к небольшому фонтану, и она со вздохом облегчения уселась на скамью. Кто-то пролил бренди ей на юбку, и она сомневалась в том, что пятно удастся вывести. Хелльвир хотела домой, но не в городской дом родителей, а в хижину Миландры; она представляла себе, как старая знахарка сидит у огня, чинит платье или шьет мешочки для трав. Но нет, по приказу принцессы она обязана была оставаться в Рочидейне, среди пьяных оруженосцев, заговорщиков, убийц и людей, которые терпеть не могли травниц. Она едва сдержала подступающие слезы.
– У вас все хорошо? – раздался совсем рядом чей-то голос, и Хелльвир вскочила со скамьи.
Это был лорд Редейон-младший. Он был одет в нарядный синий жилет, расшитый золотыми птицами.
Хелльвир неловко поклонилась.
– Да, господин, – пробормотала она. – Я просто… хотела немного подышать свежим воздухом.
Рыцарь усмехнулся и оглянулся на дом, откуда были слышны смех и музыка.
– Обычно у нас спокойнее, – заметил он. Помолчал, потом добавил: – Я видел, как вы убежали, и решил на всякий случай вас проведать. Вы ведь сестра моего оруженосца, верно? Хелльвир?
Она поморгала и кивнула. Он издал раздраженное фырканье, но недовольство было направлено не на нее.
– Вы ведь знаете, предполагалось, что это будет небольшой семейный ужин, где мы могли бы с вами познакомиться, – проворчал он. – Сначала пригласили десять человек. Потом эти десять позвали каждый по десять знакомых, и кончилось тем, что пришлось накрывать стол на сотню гостей.
Хелльвир оглянулась на сияющий огнями бальный зал.
– Все это было устроено ради знакомства со мной?
– Да, Фарвор мне много о вас рассказывал. Он… в общем, теперь он почти что член нашей семьи, и я хочу поближе узнать его родичей. – Он сделал жест в сторону скамьи. – Могу я присесть?
Появление лорда застало Хелльвир врасплох, и она до сих пор не пришла в себя. Она шагнула в сторону, чтобы дать ему место, и села рядом. В голове промелькнула мысль о том, что, вероятно, по этикету Рочидейна молодой девушке неприлично оставаться наедине с лордом, но Хелльвир была взволнована и расстроена, и ей стало все равно.
– Что вы думаете о Рочидейне? – вежливо спросил рыцарь.
Он производил впечатление мягкого, деликатного человека.
– Мне здесь нравится, – ответила она. – Нравится, что повсюду вода. Мне кажется, наши родители здесь счастливы. – Хелльвир помолчала немного. – А вам разве не следует сейчас быть с гостями? – спросила она и кивнула в сторону дома.
– Честно говоря, меня тоже раздражает весь этот шум. Когда я увидел, что вы спасаетесь бегством, то велел Фарвору извиниться за меня и встретиться с нами здесь.
– Ему нравится работать у вас.
– Надеюсь! – рассмеялся он.
У него был приятный смех и приятные манеры. Хелльвир постепенно успокаивалась.
– Знаете, – задумчиво добавил рыцарь, – сразу после того, как его приняли на службу, он до смерти напугал остальных пажей.
– Как же? – удивилась Хелльвир.
– В птичнике завелась крыса – садовник держит фазанов, – и наши пажи бегали вокруг, ахали, охали, заламывали руки, в общем, от них не было ровным счетом никакого толку. И вот Фарвор вытаскивает рогатку – рогатку! – стреляет и попадает твари прямо между глаз, не задев даже пера ни у одной птицы. Берет ее за хвост и как ни в чем не бывало выбрасывает в канал.
Хелльвир хмыкнула.
– Да, это на него похоже. Когда мы были маленькими, крысы старались держаться подальше от нашего дома. Но еще лучше он стреляет из лука.
Услышав шаги, Хелльвир подняла голову и увидела приближавшегося брата.
– О, хвастовства я наслушался немало! – рассмеялся рыцарь. – Надеюсь, он отправится со мной на охоту в следующий раз и на деле покажет, на что способен.
– Не хочется ставить в неловкое положение твою свиту, – хмыкнул Фарвор и протянул им два полных винных бокала. – Рассказываешь Хелльвир истории обо мне?
– Только хорошее, – ответил лорд Редейон, принимая бокал.
– А обо мне нечего рассказывать, кроме хорошего.
Фарвор уселся напротив них. Лорду Редейону хотелось больше узнать об их родной деревне, и Хелльвир с удовольствием отвечала на его вопросы, а Фарвор время от времени вставлял свои замечания. Потом разговор коснулся жизни при дворе, и молодые люди начали весело болтать о том, кого видели за кражей серебра, почему такого-то больше не приглашают в дом лорда такого-то, с каким пажом леди такую-то застукали в конюшне – в общем, обсуждали обычные столичные сплетни.
– Должна признаться, – негромко заговорила Хелльвир, – я почти ничего не знаю ни о Рочидейне, ни о Домах. У меня такое чувство, будто я смотрю на клубок спутанной пряжи, которую еще предстоит распутать.
Лорд Редейон рассмеялся.
– Вы не первая, кто сравнивает политическую жизнь Рочидейна со спутанным мотком шерсти, – заметил он. – Признаюсь, я рад тому, что большую часть придворных обязанностей взял на себя мой дядя.
– Неужели это так сложно?
– Да, это сложное дело и, кроме того, очень ответственное. Но дядя Оланд занимается им с удовольствием. Обожает быть в центре событий, узнавать обо всем из первых рук. Иногда ему приходится принимать решения, на которые у меня, наверное, не хватило бы духу.
– Какие?
– Ну вот, к примеру, наш Дом торгует с заморскими странами. На протяжении многих поколений мы вели дела с одной семьей кораблестроителей, но недавно дядя Оланд решил отказаться от их услуг и обратиться к другим людям, которые берут дешевле. И теперь первая семья… останется на бобах, и это еще мягко сказано. – Лорд Редейон поморщился. – Не уверен, что я смог бы так поступить.
Фарвор фыркнул.
– Это потому, что ты – человеческое существо. Оланд наслаждается своей деятельностью потому, что у него сердце изо льда и душа из кремня, как у монстров в сказках об упырях и пропавших девственницах. Он просто создан для придворной жизни.
Хелльвир с опаской покосилась на брата. Ее удивила подобная откровенность в присутствии племянника лорда Оланда, но лорд Редейон лишь пожал плечами и рассмеялся.
– Ты забыл еще толстую шкуру, как у бегемота. У меня ее тоже нет.
– Ну и хорошо, а то тебя было бы неинтересно дразнить.
Слушая эту легкомысленную болтовню и видя, как просто рыцарь общается с ее братом, Хелльвир повеселела. Когда они вернулись в бальный зал, многие гости уже уехали – давно миновала полночь, – а оставшиеся собрались в небольшие кучки и негромко разговаривали между собой. Лорд Редейон велел подать им карету.
Хелльвир сидела на ступенях крыльца, глядя на сады и лебедей. Птицы скользили по воде, словно опавшие лепестки белых роз. В лунном свете блестели тонкие металлические ободки у них на шеях, и она рассеянно размышляла о том, зачем лебедям ошейники. Хелльвир устала, но была довольна вечером: по крайней мере, закончился он неплохо. Она оглянулась, чтобы задать Фарвору вопрос, и увидела, что он стоит в дверях, совсем близко к лорду Редейону. Рука рыцаря лежала на затылке ее брата, и они улыбались, касаясь друг друга лбами – светлая голова и темная. Фарвор сказал что-то, и оба негромко рассмеялись.
Когда подъехала карета, Хелльвир поднялась, отряхнула юбки и услышала шаги
