Это потом уже «перевертыши» освоили жизнь в глухих лесах, где отстроили свои деревни, а «кровососы» научились скрываться среди людей, а вначале обеим группам пришлось несладко. Опять же и свою обиду на «отторгнувшее их человеческое общество» на ком-то вымещать надо было, а если добавить к этому еще ярость оборотней и жажду крови вампиров, то причина их взаимной «любви» становится понятной. Что же касается рабства, то, наверное, и так, и сяк бывало — где-то вампиры побеждали и превращали оборотней в своих невольников, где-то — наоборот.

— Ты как ее поймать смогла? — спросил я Ди, не спеша заходить в палатку.

Вот не было у меня особого желания проводить с Сиргой «карнару». Не то, чтобы я брезговал оборотнями. Ничуть. Любые расовые предрассудки во взаимоотношениях с противоположным полом мне всегда были чужды. Только гномки у меня в прошлой жизни не было. Ну, тут достаточно на одну из них посмотреть, чтобы понять почему. Низкие, ширококостные, да еще уже годам к двадцати с растительностью на лице. Небольшой, но все же. Нет, просто это я в своей прошлой разбойничьей юности «карнару» воспринимал как самую желанную награду за разгром какого-нибудь купеческого каравана. Сейчас для меня это не более чем освященный веками обычай, в данном случае еще и в определенной степени гарантирующий подчинение мне дочери вождя.

— Она кинулась к порталу, когда увидела, что ты, хозяин, расправился с тем огромным волком, но от меня убежать трудно, — усмехнулась Ди.

— Ты сумела догнать пантеру в поле? — удивился я. Если бы в лесу, где вампирша может почти перелетать с дерева на дерево, но на открытой местности?

— Нет. Она просто дура, — в голосе Ди сквозило презрение. — Проскочила в портал и остановилась. Думала, что за ней никто не последует на ту сторону. Язык свой вывалила, еле дышит, тут я ее и схватила.

— Там кто-то есть? — спросил я. Сигур сказал, что никого, но мог и обмануть.

— Никого, — подтвердила слова парня Ди. — Мальчишка говорил правду. Пусто. Поляна, а за ней густой лес. Ни малейшего запаха оборотней или кого-то еще я не почувствовала. Ни одной живой души на той стороне. Все сюда зашли. Самоуверенные идиоты. Мы ведь теперь разгромим их поселения?

Ага! А что я про «любовь» между вампирами и оборотнями говорил? Представилась возможность уничтожить кого-то из своих исторических врагов, надо сразу ею воспользоваться.

— Посмотрим, — неопределенно ответил я, наконец, заходя в палатку.

Да уж… Постаралась Ди как можно сильнее унизить дочку вождя оборотней. Ничего не скажешь. Сирга была надежно зафиксирована веревками поперек моей походной койки — голова с одной стороны, пятая точка и ноги — с другой. Вся эта недвусмысленная композиция была небрежно частично прикрыта все той же плащ-палаткой, которую Ди принесла оборотнице, чтобы та вернулась в человеческое обличье. Рядом с койкой валялась влажная тряпка. Видимо, вампирша дала Сирге ею обтереться, а может и сама над ней эту процедуру произвела.

Я присел на койку и встретился взглядом с пленницей, которой для того, чтобы посмотреть на меня, пришлось изрядно вывернуть шею. Никакой злости в ее глазах не было. Даже следа. Вожделение — вот что я прочитал совершенно отчетливо. Чтобы проверить свою догадку я провел рукой по, скажем так, некоторым особо чувствительным частям тела девушки, и сразу услышал сладострастный стон. Всё. Можно ее развязывать. А если и не делать этого, то не потому, что она будет сопротивляться (по нерушимому обычаю Мезинары это невозможно), а чтобы она слишком активно свой пыл не смогла проявить.

Встречался я уже с такими. Здесь подобных называют «нимфоманками», и попадаются они, как я понимаю, значительно реже, чем этого хотелось бы мужчинам, а вот в Мезинаре есть две расы, среди которых этот весьма приятный для сильной половины разумных недуг очень даже распространен. В первую очередь, это, разумеется, темные эльфийки. Не скажу, что половина из них ему подвержена, но процентов пять, а то и все десять — без сомнений. А еще… Еще бывают такими те представительницы оборотней, которые перекидываются в кошачьих. Почему так, представления не имею. Но факт имеет место быть.

Не раз, помню, мы подобных дам в борделях видели. И далеко не все они шли туда работать из нужды в деньгах. Встречались среди них, и это не было чем-то из ряда вон выходящим, девушки и женщины из благородных семей, которые, не желая прослыть среди своих знакомых легкодоступными, такими вот «каникулами» в публичных домах снимали лишнее накопившееся напряжение. Обычно они были из темных эльфов, оборотни в городах все-таки не живут, но зато заполучить такую «кошечку-оборотня» в качестве варны — мечта любого богатого мезинарского аристократа.

Впрочем, знавал я и одну светлую эльфийку, излишне падкую на сладкое. Настолько излишне, что она умудрилась доставить мне некоторое количество хлопот тогда, когда я уже стал Великим Повелителем и императором. Из благородных была — баронета. Когда узнала, что родители собираются выдать ее замуж, рассудила, что один постоянный партнер ее категорически не устраивает, и сбежала из дома. Довольно быстро сколотила сильную шайку и начала нападать на купцов и даже отряды воинов, отправленных на ее поимку. И всем захваченным в плен мужчинам устраивала такую «карнару», что несколько человек не выжили. Правда, справедливости ради, надо отметить, что доставивших ей удовольствие потом отпускала. И все же нарушение моих законов было налицо.

Поймать ее не могли года четыре, так как девушка оказалась на редкость сильной магиней. Когда мне впервые о ней доложили, я только посмеялся. Напомнила мне эта баронета чем-то мою погибшую возлюбленную «дикую графиню». У той, конечно, другие «тараканы» в голове были — она предпочитала кастрацию нежным отношениям, но определенное сходство все-таки прослеживалось. И ту, и другую интересовали мужчины. Однако спустя год, когда сбрендившая на почве неудовлетворенности баронета «употребила» одного из десятников, которого я знал лично и которому не посчастливилось (или посчастливилось, как позже выяснилось) попасть к ней в руки, пришлось принять меры.

Кстати, сам он не жаловался (это к вопросу о «посчастливилось») — ему как раз это приключение скорее понравилось.

— Такая девушка! — сказал он, прикладывая сложенные пальцы к губам и имитируя поцелуй, когда я вызвал его к себе, чтобы выяснить детали произошедшего.

Ну, такая или не такая, а пять архимагов я на ее