От протянутой сигареты советник отказался. Он стоял перед Джоном, прямой и невысокий, как стоял когда-то перед королем. В брюках со стрелками, в светлой рубашке – будто и в самом деле только что из дворца и пиджак снял лишь из-за неформальной обстановки лагеря. Маркус выглядел заплутавшим в горах богатым горожанином. И как это ни было на руку во время «светских» миссий, Джон не мог не задаваться вопросом: не значит ли это, что советник рано или поздно вернется во дворец? С его, Джона, головой на серебряном подносе.

– Из современных – только один сайт. Молодые последователи «Нойе Орднунг». Эмблема – почти такая же, как на фотографии. Но там все еще печальнее. Поиск высоких энергий, связь с арийскими предками…

– И цианид, – закончил Джон. – Не сходится. А что по пленным?

– Ничего. Но мы ведь не знаем, дали ли они свои настоящие имена. Что вы собираетесь с ними делать?

– Пока – беречь. Если мы соберемся на тот завод…

– Ваше высочество, это неразумно.

– Когда у нас будет достаточно информации. Не беспокойтесь, советник, я не полезу поперед отца в пекло… – Джон фыркнул. – Хотя мой отец наверняка договорится с Богом и в пекле вовсе не окажется. Я благодарю вас, советник.

– Ваше высочество. – Тот поклонился, но не уходил. – А с мальчиком что вы намерены делать?

Не «с сыном». В отличие от остальных, Маркус вряд ли так просто поверит в наследника.

– А что с ним делать? Он знает, где лагерь, и язык у него подвешен. Отпускать его нельзя. Да он и не уйдет далеко с больной ногой…

Маркус кивнул.

– А у вас есть дети? – что-то дернуло спросить.

– Нет, ваше высочество.

Лицо его на миг стало странно неподвижным – но, может, это Джону только показалось. Советник ушел; Джон, глядя в его удаляющуюся спину, подумал, что, в общем, ничего не знает о том, кем был Маркус, прежде чем стать привычным и необременительным присутствием при дворе Гидеона.

Еще несколько минут Джон стоял в одиночестве, глядя, как внизу по одному зажигаются огоньки, а потом его отыскали: оказалось, что вызывает Хантер.

Джон велел ребятам, караулившим поезд, отзваниваться два раза в день. Если за пропавшим составом никого не отправят, это значит только одно – организация, на которую они наткнулись, может позволить себе без особого ущерба посеять поезд с боеприпасами…

Связь в лагере была отвратительная, ловило только под одной сосной, которую тут прозвали «телефонисткой Анной». Почему Анной, так никто и не объяснил. Джон из прерывающегося разговора понял одно: вокруг поезда слоняются подозрительные граждане. Хантер сперва подумал, что это бродяги, решившие там заночевать, – но бродяги на поверку оказались людьми Иессея. И они настоятельно просили людей Бенджамина уйти.

– Какой приказ, командир? Оборонять поезд?

Джон сглотнул.

– Нет, – четко сказал он в рацию. – Незачем. Это не наша территория. Оставьте одного человека, чтоб проследил, если сможет, куда отведут состав. Будут спрашивать, где груз, – скажите, что командир забрал. И возвращайтесь в лагерь. Я велю, чтоб вам оставили ужин.

Сам он ужин почти пропустил из-за разговоров. Хотел было попросить Рейна подогреть, но махнул рукой. Мальчишки в столовой не было, так что Джон отправился к Доку.

– Ухромал в твою палатку, – сообщил Док. – Или у меня теперь тут ясли на полный день? Так ты скажи, я хоть красный крест уберу…

– Как это – ухромал?

– Ошер сделал ему костыли. Парню на месте не сиделось, я думал, он мне медпункт развалит к такой-то матери.

– Он ел? – спросил Джон.

Док одарил его странным взглядом и сказал:

– Ел. Пюре и чай. Больше не тошнило.

– Спасибо…

Джон еще постоял – и вышел. Отправился проверять посты. Все на своих местах. Он принюхивался на всякий случай – не пахнет ли чем-нибудь неположенным, хотя, по его расчетам, все запасы у парней должны были кончиться. Но ничего крепче паршивого табака не учуял. Надо бы кое-кому выделить бордельный наряд – заслужили. Если только Джон не рассорится напрочь с Иессеем. Пленные в яме затихли. Новенький, что их охранял, отчитался, что все, мол, прошло без происшествий, и был отпущен есть и спать.

Но Джон прекрасно понимал: остальным тут – в особенности новоприбывшим – не нужны песни у костра, они пришли за кровью. Скоро они отойдут от истории с поездом и станут томиться по другой схватке…

Даст бог и другую.

В палатке было темно, и Джон обо что-то споткнулся.

– Да твою… – Он не успел сдержать ругательства при ребенке.

Из темноты послышалось:

– Сэр?

Джон узнал это «сэр». Напряженное, заранее виноватое. Что я сделал не так. Где опять прокололся.

– Извини, – сказал он пятну света на койке. Дернул выключатель. Ребенок откинул одеяло и высунул взлохмаченную голову. – Я споткнулся о… о твой рюкзак.

– Простите, сэр.

– Ты… тебе не обязательно называть меня «сэр».

– Хорошо, Джон. – Тон у ребенка был… послушно-приютский. Джону вспомнились ребята-сироты в кадетской школе.

– Ты книжку читал?

– Да, – ответил мальчик. – Мне разрешено?

Опять «разрешено» вместо «можно», подивился Джон.

– Джей-Би… Тебя в приют забирали, пока мама болела?

Ребенок вскинул на него испуганные глаза.

– Не обязательно об этом говорить, – торопливо сказал Джон. – Это твое дело.

Он помнил свои первые дни – что там, месяцы! – в кадетской школе. О них он не стал бы рассказывать никому. Разве что отцу – в надежде на защиту, но к тому времени он уже достаточно вырос, чтобы понимать: тут защиты не будет. Зато у Гидеона появится новый повод считать его слабаком.

Джон скинул куртку, расшнуровал берцы. Они здесь расслабились достаточно, чтобы спать разутыми. Хуже – достаточно, чтобы завести ребенка.

Когда Джон открыл компьютер и вставил принесенную Маркусом флешку, мальчик приковылял к столу:

– А можно посмотреть?

Джон инстинктивно закрыл окно, и теперь ребенок глядел в пустой экран.

– Нечего тебе тут смотреть. Это взрослые дела. Тут нет игрушек. Док ведь давал тебе планшет? Где он?

– Остался в медпункте.

– Я попробую уговорить Дока, чтобы давал его тебе почаще. А сейчас иди спать, хорошо?

– Хорошо, – сказал пацаненок, будто вовсе не огорчившись. Послушно залез обратно в кровать.

Господи, подумал Джон. Всего-то ночь в клубе, которую он, по-видимому, закончил у той Миры, – а теперь это.

На самом деле он тосковал по клубам, по веселому травяному забвению, по бриллиантовым запонкам и дизайнерским футболкам. Как он, золотой беззаботный принц, умудрился обзавестись чертовым горным отрядом – а теперь еще и пацаном в придачу?

Агент

День у Агента получился бесконечным. Он уже не в первый раз это