– Вы, все вы! Вы все заодно! – взвыл господин «Дачан», схватившись за сломанный палец. – Неудивительно, что мы не нашли украденное на теле Мо Жаня! Наверняка он отдал их тебе и попросил припрятать! Давай тоже раздевайся, я сам тебя обыщу!

Чтобы кто-то да посмел приказать ему раздеться? Смутившийся Сюэ Мэн мгновенно вспыхнул и прошипел:

– Наглец! И ты думаешь, будто твои грязные собачьи лапы достойны касаться одежд молодого господина? А ну, катись отсюда!

Стоило молодому господину произнести эти слова, как стражники, долгое время терпеливо стоявшие у дверей павильона Даньсинь, тут же вбежали в зал и вышвырнули прочь господина Чана с Жун Цзю, которые, будучи обыкновенными людьми, не могли оказать сопротивления.

– Ты у меня еще попляшешь, Мо Жань! Я тебе покажу! – донеслись издалека злобные выкрики господина «Дачана».

Мо Жань встал в дверях павильона и поглядел вдаль, в самую глубь сизых сумерек.

– Боюсь-боюсь, – охнул он, сощурив смеющиеся глаза.

Сюэ Мэн холодно взглянул на него.

– И чего же ты боишься?

Мо Жань погрустнел и со всей искренностью ответил:

– Он же торговец солью. Боюсь, теперь придется мне все есть несоленым.

Сюэ Мэн озадаченно покачал головой. Потом спросил:

– Ты действительно ничего этого не совершал?

– Действительно.

– Правда не крал?

– Правда.

Сюэ Мэн хмыкнул.

– Я тебе не верю.

Мо Жань шутливо поднял руку.

– Пусть меня поразит молния, если я лгу.

Сюэ Мэн вдруг положил ладонь на предплечье Мо Жаня и крепко его сжал.

– Ты чего? – спросил Мо Жань, вытаращившись на него.

Сюэ Мэн только фыркнул в ответ и быстро прочитал одно за другим несколько заклинаний. Послышался звон, и из рукава Мо Жаня на пол выкатилось несколько невзрачных шариков размером не больше соевого боба.

Наполнив ладонь духовной силой, Сюэ Мэн взмахнул рукой над шариками, и те, на миг озарившись ярким светом, начали расти, пока в конце концов не превратились в груду драгоценностей: браслеты с цветами сливы, жадеитовые серьги… По полу разлилось сияние золота.

– Мы же ученики одной школы, стоит ли создавать друг другу трудности? – подал голос Мо Жань.

– У тебя нет ни стыда ни совести, Мо Вэйюй, – мрачно подытожил Сюэ Мэн.

– Ха-ха…

– Что тут смешного? – сердито сказал Сюэ Мэн.

– Заплакать я точно не смогу, – вздохнул Мо Жань.

Сюэ Мэн помрачнел еще больше.

– Так-то ты используешь технику сокрытия, которой овладел на пике Сышэн?

– Ага. Надо же ею пользоваться, раз научился.

Сюэ Мэн снова взорвался:

– Я не стал ни о чем тебя спрашивать в присутствии этого торгаша только потому, что он – мерзкий сукин сын! Но кое в чем этот негодяй прав: нарушивший запрет огребает по первое число и неважно, к какой школе он принадлежит!

– И как ты поступишь? – насмешливо поинтересовался Мо Жань, ни капли не устрашившись этой угрозы. – Дождешься возвращения дядюшки и нажалуешься ему?

Уж этого Мо Жань точно не боялся, ведь дядя души в нем не чаял. Самое большее – сделает ему выговор, но бить точно не станет.

Обернувшись, Сюэ Мэн откинул прядь волос, наброшенную ему на лоб порывом ночного ветра. Его глаза высокомерно блеснули в темноте.

– Отцу? Нет. Отец отбыл на Куньлунь. Боюсь, он вернется не раньше чем через пару месяцев.

Улыбка застыла на лице Мо Жаня, которого внезапно охватило дурное предчувствие. Ему вдруг кое-кто вспомнился.

Однако…

Если бы этот кое-кто присутствовал здесь, сегодня вечером принимать господина Чана в павильоне Даньсинь должен был бы именно он, а не госпожа Ван, которая, о чем ни спроси, вечно ничего не знает.

Но он… Очень вероятно, что его здесь нет…

Сюэ Мэн заметил, как изменился взгляд Мо Жаня, и выражение горделивого презрения еще явственней проступило на его лице.

– Отец любит тебя, это верно. Но разве на пике Сышэн нет того человека, который не станет тебя жалеть?

– Милый мой братец, может, не стоит беспокоить уважаемого господина в столь поздний час? – Мо Жань натянуто улыбнулся, медленно пятясь к дверям. – Я осознал свои ошибки и больше так не буду, доволен? Скорее ступай в свои покои и отдохни, а то, хе-хе, погляди на себя, еле на ногах стоишь от усталости.

Едва договорив, Мо Жань припустил что есть мочи и скрылся за дверью.

Что за шутки! Мальчишка Сюэ Мэн чересчур кровожаден!

В этой жизни Мо Жань не является ни Владыкой, попирающим бессмертных, ни хозяином всего мира. И тем не менее как можно отдать его в руки тому человеку? Если он узнает, что Мо Жань что-то украл, да еще и ходил в публичный дом, как пить дать переломает ему ноги! Если бежать, то сейчас!

Часть вторая

Юноша встречает старых знакомых

Глава 6

Наставник этого достопочтенного

Сюэ Мэн, как-никак, родился и вырос на пике Сышэн, так что, зная гору как свои пять пальцев, без труда поймал Мо Жаня и, не спуская с него глаз, отвел на задний склон.

Во всем человеческом мире было лишь одно место, находившееся столь близко к границе с демоническим царством, – задний склон горы Сышэн. Там, отделенный от мира живых волшебной завесой, начинался мир мертвых.

Одним взглядом оценив ужасное положение, сложившееся на заднем склоне, Мо Жань понял, почему гостей пришлось принимать все-таки госпоже Ван, несмотря на то, что тот человек не покидал гору.

Может, он и желал бы ей помочь, однако сейчас он просто не мог покинуть свой пост. В завесе, отделяющей мир мертвых, образовалась прореха.

Весь задний склон заливала зловещая демоническая ци, а в воздухе с жутким воем носились обретшие телесную форму злые духи. В небе прямо над вратами, ведущими на территорию школы, можно было увидеть огромную прорезь в пространстве, из которой высовывался конец серой каменной лестницы в несколько тысяч ступеней. Другой ее конец находился в демоническом царстве, и прямо сейчас оттуда пошатывающейся ордой, густо усыпав ступени, в мир людей спускались свирепые духи в телах из плоти и крови.

Будь на месте Мо Жаня обычный человек, он бы тронулся умом от столь ужасного зрелища. Когда-то, лицезря подобную картину впервые, и Мо Жань покрылся холодным потом. Сейчас он уже пообвыкся.

Завесу между людским и демоническим мирами сотворил в древние времена сам Фу Си, и к нынешнему времени она порядком истончилась. Время от времени в ней появлялись прорехи, которые приходилось латать бессмертным заклинателям. Этот чрезвычайно тяжелый труд не позволял серьезно продвинуться в совершенствовании, и к тому же требовал такого количества духовной энергии, что