Подойдя к брошенному шесту с пустым теперь мешком, мы обнаружили около него жалкие останки того, кто был совсем еще недавно могущественным владетелем Валерианом — голову, оторванную левую руку и растерзанное страшными когтями туловище. Мы прихватили с собой голову нобиля как доказательство того, что произошло. Кварады — ни живой, ни мертвой — нигде не было видно, и никто из нас так и не узнал, удалось ли колдунье избежать ужасной участи своих соплеменников.

Из цитадели навстречу нам уже бежали люди, посланные на разведку Дирком, сыном Строма. Услышав наш рассказ, они кинулись обратно, чтобы сообщить командующему хорошие вести. Из-за стен крепости выплеснулась ликующая и вопящая от радости толпа, нас подхватили на руки и внесли под арку ворот.

Что касается меня, то самым приятным было видеть изумление и растерянность Отхо, сына Корма, моего недавнего знакомца. Он приходил в Шохиру, чтобы расквитаться со мной за слова, которые он посчитал оскорблением, и теперь наблюдал за нами с таким глупым выражением лица, что я не мог не расхохотаться. Что ж, вряд ли у него теперь возникнет желание проучить одного из спасителей своего города!

* * *

Я вернулся в Тандар. Скоро мы узнали, что прежний правитель Нумедидес умер, и королем Аквилонии стал Конан. Конан-киммериец!

С этих времен — впервые на человеческой памяти — стычки на границе прекратились. Ведь по обе ее стороны прекрасно знали, что новый король грозен и крут и не потерпит ни малейшего нарушения заключенного договора. Мой Тандар благоденствовал, как и все остальные провинции; всюду строились новые деревни, крепости и города, расцветали ремесла и торговля. Мы добились того, о чем мечтали — долгожданного мира.