– А если охранники скажут, что ты обычная голая сумасбродка, и не пустят.

– Запомни, Томми, голая женщина глупой не бывает, особенно если охранники – мужчины!

– Тогда давай попробуем!

Девчата расхохотались, вызвав неодобрение на лицах пожилых билетёрш.

Через полчаса бордовый бархат занавеса распахнулся и на сцену выбежал толстячок в сером фраке. У него были оттопыренные уши и обаятельная улыбка.

– Господа, товарищи и передовая буржуазная интеллигенция, поздравляю вас с наступающим Рождеством, и в связи с этим я сразу и без долгих предисловий приглашаю на сцену господина Молмана.

Шквал аплодисментов.

Молман вышел в сопровождении двух охранников. Его чёрные волосы были зализаны назад, на глазах – маленькие розовые очки, чёрные усики, лоснящийся большой рот с золотой фиксой и щетинистый подбородок, уходящий в белую накрахмаленную рубашку. Чёрную бабочку придавливал двойной подбородок. На плечи была небрежно наброшена чёрная соболья шуба в пол, из которой торчал живот, опоясанный красным кушаком. Лакированные ботинки с золотыми пряжками поблёскивали в свете театральных софитов.

– Всем здрасте!

Зал задрожал от оваций. Молман сделал знак, призывающий к тишине, и продолжил:

– Я деловой человек, и мне некогда говорить долгие речи. Я скажу лишь одно. Мы славно потрудились в этом году, создав новые убежища и новые вагонеточные ветки. Нас стало ещё больше. В планах на следующий год – прорыть тоннель под Ламаншем и соединиться с нашими дочерними убежищами, которые располагаются на материке!

И снова зал разразился овациями.

– Скоро наступит день, когда мы покроем своей подземной сетью всю Землю. И когда сумасброды наверху в кровавой бойне наконец-то перебьют друг друга, мы выйдем на поверхность, чтобы править миром. Нашим новым миром!

Зал, скандируя «Молман! Молман! Молман!», встал с кресел. Все, не жалея ладоней, неистово аплодировали.

Господин Молман поднял приветственно руку, а когда он её опустил, сразу же заиграл оркестр, и он важно удалился, увлекая за собой телохранителей.

Обаятельный толстячок объявил первого участника. и Рождественский концерт завертелся фейерверком блистательных номеров.

Ночью, лёжа в уютной бытовке, отапливаемой маленькой печкой, Томми и Дэви тихонько разговаривали, перемежая беседу страстными поцелуями.

– Потом пригласили меня на сцену. А я, знаешь, чего боюсь?

– Чего?

– Чтоб как тогда в Лондоне не началась бомбёжка. Помнишь, я рассказывала?

– Не началась? – с улыбкой спросил Дэви.

– Нет, в этот раз обошлось… – И Томмелиса прижалась к Дэви. – Постояла и говорю: «Дорогие хорошие люди! Я не буду хвастаться вам своими трудовыми достижениями, я вам просто спою добрую рождественскую песенку, которой меня научила моя матушка». И спела. Представляешь, господин Молман даже встал от восхищения в своей ложе. Увидев это, все поднялись в едином порыве. Так что, мой любимый, я теперь звезда эстрады.

Они дружно посмеялись, а потом вновь начали целоваться, не заметив даже, как смущённо потухла керосиновая лампа, погрузив бытовку в эротический полумрак.

Через час, глядя в дощатый потолок, Томмелиса спросила:

– Дэви, ты спишь?

– Нет.

– Скажи, только честно, до меня у тебя была девушка?

Дэви помолчал, затем, обняв Томми, тихо сказал:

– Была.

– Как её звали?

– Аника.

– Ты её любил?

– Да.

– Получается, ты её любил и изменил со мной!

– Нет, ты неправильно поняла, я думал, что любил её, пока не встретил тебя.

– Ты всем девушкам так говоришь?

– Томми, перестань! Я же честно…

Томмелиса резко встала:

– Сам перестань. Можешь теперь в Австралию лететь с этой своей Аникой!

– Томми!

– У меня тоже жених есть! Его зовут Шметтель, а ты у меня просто временное увлечение!

Томмелиса выскочила из бытовки, держа одежду в руках, и побежала в холодную темноту туннеля. Дэви выбежал следом, но он не угадал направление, в котором скрылась Томми, и, прихрамывая, побежал в другую сторону.

Томмелиса же, горько рыдая, прижалась к опорной балке, повторяя одну лишь фразу:

– Какая же я дура! Дура! Дура! Дура-а-а-а!

Глава 12

Прошло две недели. Томмелиса с опухшими от слёз глазами мыла полы, помогая Грете по хозяйству. На работу Томми не ходила, плохо ела и очень много плакала, уткнувшись лицом в подушку.

На пороге комнаты появилась радостная Грета:

– Томми, завтра у нас будут очень важные гости. Перестань печалиться, всё пройдёт, моя дорогая, поверь опытной женщине, и то, что тебя гложет, тоже пройдёт. Так что утри слёзы и погляди, что у меня есть.

Грета достала из-за спины коробку, перетянутую голубенькой лентой.

– Это тебе, открой.

Томми, открыв коробку, ахнула – в ней лежало роскошное атласное платье.

– Этот цвет называется «зима-синий».

– Какая красота! Откуда такое богатство и разве можно его надеть? Ведь всем строго предписывают носить только форменные комбинезоны.

– Завтра тебе можно всё, ведь к тебе придёт сам господин Молман!

– Ко мне? Но зачем?

– У него очень важный разговор, так что будь паинькой и встреть гостя как подобает.

– Хорошо, Грета, я сделаю, как вы хотите.

И вот настал тот день. На пороге отсека появился господин Молман. Он был, как всегда, в своей шубе и с двумя неизменными охранниками в чёрных комбинезонах за его спиной.

– Добрый вечер вам в хату! – переступая через порог, сказал Молман.

– Добрый вечер, господин Молман, – ответила Грета, низко поклонившись.

– Здравствуйте, господин Молман, – Томмелиса сделала книксен.

– А платье это тебе очень идёт!

– Спасибо, господин Молман.

И Томмелиса сделала книксен ещё раз.

– Я деловой человек, мне расхаживать туда-сюда некогда. Так что буду предельно краток. Тебе, Томмелиса, я делаю предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Выходи за меня! Будешь царицей подземного мира! Всё, что пожелаешь, брошу к твоим ногам. Решай!

Грета ахнула, всплеснула руками и опустилась на стул.

– Вот счастье-то привалило!

Томмелиса, посмотрев на Грету, вздохнула и спокойно ответила:

– Благодарю вас, господин Молман, но у меня уже есть жених.

– Собственно, я этого ожидал. Грета, погуляйте-ка по магазинам часок-другой, вот вам талончики, развейтесь. А мы тут по душам потолкуем.

Охранники сунули Грете пачку талонов и выпроводили её из комнаты.

Когда дверь за Гретой закрылась, Молман щёлкнул пальцами, и охранник поставил на стол странную деревянную коробку, у которой одна из сторон была стеклянной, выпуклой и очень походила на линзу.

– А это ещё один мой подарочек, это… э…

– Фернзеенаппарат! – подсказал охранник.

– Да. Надо будет назвать как-нибудь попроще… Но не суть! Вот смотри.

Молман потянул за серебряную пипочку и вытащил из корпуса телескопическую антенну. Потом с щелчком повернул чёрный рычажок на лицевой части аппарата, заставив прибор загудеть. Стеклянная линза засветилась, и на ней возникло чёрно-белое изображение. В камере прикованный наручниками сидел Дэви.

– Как