Уже оставшись нагим и готовясь перемахнуть через борт, он не выдержал и прошипел:

— Я еще вернусь!

— Да возвращайся, — щедро разрешил капитан. — Вот наш кот обрадуется! Он у нас мастер по крысам.

Спать Дику уже не хотелось, и он встал на вахту — в паре с Филином.

Глядя на поднимающееся из-за мыса солнце, капитан думал о своем решении.

Куда разумнее было бы пришибить эту тварь — опасную и наверняка злопамятную. А если учесть, что за поганцем стоит эдон Манвел, не менее злопамятный и куда более опасный…

— Пожалуй, я зря оставил в живых негодяя? — негромко спросил себя Дик.

Острый слух илва уловил эти слова. Филин принял вопрос на свой счет.

— Не зря, — прочирикал он в ответ. — Мара могла умереть. Это нельзя. Мара — часть стаи.

— Стаи? — насмешливо обернулся к нему капитан.

— Да. Шхуна — и-ллиу, а мы — стая.

— И я?

— Да. Вожак.

Дик развеселился. Живое воображение нарисовало ему густую крону таумекланского леса. И там, в этом разбушевавшемся воображении, по веткам наперегонки скакали голые, обросшие шерстью члены экипажа «Миранды» во главе с ним самим.

Улыбнулся забавной картинке — и вдруг его осенило понимание: а ведь Филин прав. «Миранда» стала для него большим, чем просто шхуна, а команда — большим, чем просто экипаж.

Дом? Семья?

И-ллиу…

Что ж, пусть будет и-ллиу. У многих в жизни этого нет, а ему, Дику Бенцу, досталось… И он будет крепко стоять за свою шхуну и за своих людей, а эдон Манвел и его прихвостни пусть издохнут от злости. Если понадобится, Бенц поможет им издохнуть.

Уже близка весна. Дик заберет лескатов из загона — и в путь! За зиму он обзавелся кое-какими связями, без груза не останется.

Эх, скорее бы крылья распахнуть!