– Может, я пока просто послушаю? – тонким голосом спросила я. Но господин Берг, как будто и не услышав меня, придвинул мне стул:

– Ну садись же, не стесняйся!

Какой-то бред! Предложенный мне стул стоял прямо у рояля, перед другими хористами, и все они хорошо меня видели. Нет, я этого просто не переживу! Я поискала глазами Мерле, но она стояла в последнем ряду с Паулиной и взволнованно с ней переговаривалась.

Господин Берг постучал дирижёрской палочкой по деревянному пюпитру, стоящему перед хором, и, перекрикивая болтовню и перешёптывания, объявил:

– Приветствую всех на новой репетиции! – Постепенно голоса и шум стихли, и он продолжил: – Поскольку мы с вами приближаемся к большому музыкальному выступлению, на этой неделе у нас будет две репетиции, а на следующей будем встречаться ежедневно. Сегодня основная задача – прогнать первую сцену с Евлалией, поскольку эту партию теперь исполняет Кайя из пятого «А».

И снова болтовня и перешёптывания. Бесчисленное количество пар глаз уставилось на меня. Я чувствовала себя птицей в клетке, которая не может улететь, и покраснела от смущения. Господин Берг подал мне листок с нотами и указал на первую строчку.

– Мы начинаем отсюда, – пояснил он и открыл крышку рояля. – Давайте споём первые четыре строчки, чтобы Кайя услышала и поняла мелодию, – и он начал отсчёт. – Раз, два, три, четыре – и-и-и-и-и-и…

Зазвучала такая музыка, какой я никогда не слышала. Грустная и весёлая одновременно. Она отдавалась в моём теле и слегка щекотала горло. Оставаться равнодушной было невозможно – голоса хористов и игра господина Берга звенели у меня в голове, растекаясь и лопаясь точно маленькие мыльные пузыри.

– Очень хорошо, – похвалил господин Берг. – А теперь ещё разок. Кайя, попробуй с нами!

Снова зазвучал аккомпанемент, вступили ребята. Я приготовилась подпевать, но голос был тих и тонок. А поскольку все взгляды снова были обращены ко мне, живот свело судорогой, в груди стало тесно, и я даже рот не могла толком открыть. Я вроде и подхватила мелодию, но сама себя не слышала. Когда песня закончилась, в зале наступила действительно мёртвая тишина. Господин Берг смотрел на меня, руки по-прежнему лежали на клавишах. Какой-то мальчик с удивлением спросил:

– И это исполнительница главной роли в мюзикле?!

Неудачи меня сегодня преследовали! Я посмотрела на свои задрожавшие руки. Зачем я вообще пришла, было же и так ясно, что всё закончится полной катастрофой. И вот я опозорилась, стану теперь посмешищем всей школы. Нужно уходить отсюда, и поскорее. Я уже приготовилась броситься к дверям зала, когда господин Берг сказал очень спокойным голосом:

– Кайя, закрой глаза. Глубоко вдохни, выдохни и представь, что ты – Евлалия. Ты стоишь на прекрасном цветочном лугу и слушаешь завораживающее пение других волшебных существ.

Я посмотрела на него. Господин Берг мне ободряюще кивнул, его карие глаза пристально смотрели на меня:

– Просто поверь, Кайя! Ты сможешь!

Чуть помедлив, я крепко зажмурилась. Это помогло, потому что так я не видела уставившихся на меня глаз. А через пару секунд я даже смогла представить цветущий луг, а потом, почувствовав аромат цветов, я подумала о Евлалии, которая так ждала прихода весны, кружась в своём лёгком платьице.

Когда господин Берг снова заиграл, я ощутила это чувство тоски в себе, от кончиков пальцев ног до макушки. И я чувствовала музыку, звучание каждой ноты. Всё вокруг меня исчезло, я нащупала медальон под кофтой и запела. Песня охватывала меня и теперь сама стремилась выплеснуться наружу. Я слышала, как чисто и звонко звучит мой голос, как он вторит мелодии. Я потеряла чувство времени и пространства. И когда музыка смолкла, смолкла и я. В зале снова воцарилась тишина. Я едва могла дышать. Но вот одна девочка зааплодировала, потом кто-то ещё, и ещё, и ещё…

– С ума сойти! – воскликнул кто-то из мальчиков. Я осторожно открыла глаза и моргнула – таким непривычно ярким показался мне свет в зале. Господин Берг широко мне улыбнулся:

– Кайя, ты будешь идеальной Евлалией!

– Я же говорила, у неё обалденный голос! – выкрикнула из заднего ряда Мерле.

Ребята улыбались и переговаривались.

А я ничего не могла сказать. Я молча сидела перед ними и господином Бергом и сама не могла поверить, что это я только что спела на публику, да так, что все пришли в восторг. А чувствовала себя при этом так же, как когда пела одна в своей комнате.

– Ещё раз, пожалуйста! – объявил господин Берг.

Мы несколько раз повторили этот фрагмент. Глаза я не открывала, чтобы не отвлекаться на реакцию хористов. Но пела в полный голос и от чистого сердца. Я чувствовала эту Евлалию каждой клеточкой своего тела. Это было просто неописуемо! И уже не имело значения, красное у меня лицо или нет.

Только когда прозвучал школьный гонг, оповещающий о конце репетиции, я вспомнила, ради чего пришла: нужно же найти похитителя!

Я быстро оглядела хористов. Но, во-первых, участниками хора в основном были девочки, а во-вторых, я не услышала голосов, которые звучали бы как-то особенно. Если бы здесь кто-то спел так красиво, что можно заслушаться, это бы точно не осталось без внимания.

Я присмотрелась к пятерым мальчикам-хористам. Двое из них были низенькими и щуплыми, один, наоборот, очень высокий, но при этом тоже худощавый. У четвёртого же были коротко остриженные светлые волосы.

А мне были нужны длинные и тёмные.

Ко мне подошёл господин Берг и отвлёк меня от мыслей:

– Ну, Кайя, увидимся в понедельник на следующей репетиции. Я очень рад, что ты к нам присоединилась. И с открытыми глазами обязательно попробуем, ты привыкнешь. А твоей маме нужно подписать вот это согласие…

– Вряд ли я ещё приду, – тихо ответила я, но мои слова заглушил гомон хористов, которые, толкаясь, спешили к выходу. Зря, конечно, я пришла на эту репетицию, дав господину Бергу ложную надежду, что готова исполнить роль Евлалии в его мюзикле. Но на сцену я бы выйти не решилась. Удивительно, что я сегодня вообще рот открыла, а уж стоять в свете софитов перед переполненным залом – это вообще совсем другое. Да ещё с открытыми глазами. Не слоняться же по сцене вслепую. Нет, с этим хором я только время потеряла.

Я вдруг почувствовала, как во мне нарастает паника. Я хотела найти похитителя, о котором известно только то, что он ходит в мою школу и, вероятно, очень круто поёт – как и все аваносты. Но как мне его искать? В хоре он, похоже, не состоит.

Я схватила