На то, чтоб купить лошадь, денег у меня не хватит, и я иду пешком по бесконечной дороге мимо старых рудников, мимо засыпанных снегом деревьев. Другие путники от меня шарахаются.
Очень хочется свалиться на какой-нибудь очередной засаленный тюфяк, а то и просто на солому, на пол и позволить горячке навсегда унести меня отсюда. Так было бы только лучше: с тех пор как я убил своего побратима, мне здесь просто нечего делать. Но все же я иду. Мне нельзя умирать, пока я не добрался до дома. У меня еще осталось несколько дел.
Поблагодарить одноглазого конюха.
Сказать матери, что я ее люблю. Надеюсь, она мне поверит.
Отец? Он смирился со смертью моего брата, смирится рано или поздно и с моей. Больше ему все равно ничего не остается, правда? Надеюсь только, что он никогда не узнает о моем бесчестье.
Но главное не это. Когда мне станет совсем худо, они позовут Рувена. Отец будет оттягивать до последнего, но я позабочусь о том, чтобы было не слишком поздно.
И тогда я спрошу его: «Почему так нелепо, Наставник? За что? Я не боюсь смерти. Но я никогда не думал, что это будет так. Я готов был умереть в бою с врагами во славу Извечного Огня, за справедливость, за истину наконец. Но почему за этого инородца-раба? Почему за скамейку? Почему?»
И, добрая Хестау, дай мне времени услышать, что он ответит!
Восхваляем Ты, мой Господи,
за сестру смерть телесную,
которой никто из людей живущих
не может избежать.
Горе тем, которые умирают в смертных ipexax,
блаженны те, кого настигает она
в исполнении Твоей святой воли,
кому смерть, настигнув, не причинит зла.
Франциск Ассизский. Гимн брату солнцу
И даже если вы победили,
неужели вы думаете,
что действительно победили?
Еврипид. Троянки(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
