Впрочем, не деликатесам сейчас уделял Дан основное внимание, и даже не тому, как бы не слишком выдать, что он не умеет сидеть по-местному. Даже боль от ушибов по всему телу была сейчас лишь раздражающей мелочью.

Но он все яснее понимал, что не ставя себя в глупое положение, разобраться в ситуации невозможно. И поэтому, когда Лю налила ему напиток из чайничка (против ожидания оказавшийся не чаем, а легким белым вином), Дан сказал:

— Присядь. Поужинай со мной.

— Молодой господин, я не смею… — произнесла в ответ девушка, однако все-таки села напротив.

— Мне нужно поговорить с тобой, а я не люблю говорить, когда я ем, а мой собеседник нет, — ответил Даниил, — Так что можешь угощаться чем хочешь.

— Да, господин, — ответила служанка, осторожно беря рис.

Даниил дождался, когда она прожует, после чего снова заговорил:

— Мне нужно, чтобы ты ответила на несколько вопросов. Причем очень важно, чтобы ты отвечала на них, даже если они покажутся тебе глупыми. Даже если я и так знаю ответы. Даже если ответы знает любой ребенок. Даже в этих случаях ты должна отвечать, как будто для меня эти ответы будут в новинку. Справишься?

— Я сделаю все, что вы прикажете.

— Хорошо…

Лже-принц задумался, с чего бы начать.

— Давай начнем с небольшой проверки. Кто я? Назови мне имя, титул, статус и чем я известен.

Лю все-таки поднялась на ноги, поклонилась и в таком положении ответствовала:

— Вы Шэнь Лиминь, третий принц королевства Шэнь, заклинатель восьмого ранга, стоящий на пути стихии Воды, хозяин дворца Чиньчжу… и мой хозяин.

Дан очень постарался не выискивать намеков в последней фразе.

Очень постарался.

— Девять лет назад вы победили Шэнь Сяолуна в поединке, хотя он на тот момент был выше вас на один ранг. Также вы известны тем, что разделили ложе с более чем тремя дюжинами женщин, а в вашем личном талисмане заключен Виноградник Неба.

Отвлекшись от мыслей о том, почему неумеренные сексуальные аппетиты вдруг ставят на одну доску с победой в поединке, Дан уцепился за знакомое название и поспешил уточнить:

— Что такое личный талисман и что представляет собой Виноградник Неба?

Кажется, этот вопрос удивил девушку кабы не сильнее, чем вопрос о его собственном имени. И при этом когда она отвечала, голос ее звучал неуверенно:

— Виноградник Неба обращает воду во вкуснейшее вино, обладающее особенно тонким ароматом, недоступным даже искуснейшим виноделам. А личный талисман — это… предмет, который заклинатель создает на протяжении своего обучения… Он позволяет направлять энергию… Или формировать ее… Чтобы творить одно его любимое заклинание без необходимости каждый раз воссоздавать его структуру…

С каждой фразой паузы в ее речи становились все длиннее. Вскоре на глазах Лю выступили слезы, и она призналась:

— Простите, молодой господин. О совершенствовании я знаю слишком мало.

— Ладно, оставим тему магии, — махнул рукой Дан, чувствуя себя полной скотиной, мучающей бедную девушку, — И не надо так бояться сказать что-то не то. Это неофициальный разговор.

А про себя подумал, кем нужно быть, чтобы имея возможность заложить в талисман одно (прописью: ОДНО) заклинание, выбрать что-то настолько специфичное и малополезное. Конечно, он не знал, что еще умели заклинатели, но почему-то не сомневался, что там было что-то, что применимо не только чтобы изысканно нажраться.

— Назови мне имена первых двух принцев, — попросил юноша, — Чем они знамениты и где обитают.

Лю сменила тему, кажется, с облегчением.

— Первого принца зовут Шэнь Веймин. Он владеет дворцом Яньву. Он заклинатель девятого ранга, стоящий на пути стихии Огня, и прославленный воин; под его началом не только вооруженные слуги, но и столичная городская стража. В одиннадцать лет первый принц участвовал в карательном походе Его Величества против мятежного клана Фен; известен победами над Фен Хэем, Лунь Яном и Цзао Хуаном… а также над вами, мой господин.

Последние слова она произнесла очень тихо, вжав голову в плечи, будто боялась, что господин разгневается на них. Однако Дан лишь кивнул:

— С тех пор многое изменилось.

«И теперь он меня просто размажет и не заметит», — мысленно добавил он.

— А второй принц?..

— Его Высочество Шэнь Сяолун владеет дворцом Хуаджу, — с явным облегчением продолжила Лю, — Он заклинатель восьмого ранга, как и вы; стоит на пути стихии Дерева. Однако он не имеет на своем счету громких побед в поединках; напротив, он известен своей крайней осторожностью. Ходят слухи…

Она зачем-то огляделась, будто хотела убедиться, что в комнате нет никого, кроме них.

— …ходят слухи, что он родился практически невосприимчивым к технике Дыхания Жизни, которой владеют все заклинатели клана Шэнь. Поэтому его раны заживают немногим лучше, чем у обычного человека.

— Тяжело ему, — отметил Дан.

«Сказал парень, вообще не имеющий представления, как пользоваться этой техникой», — мысленно сыронизировал он над самим собой. Однако слишком хорошо он знал, что значит родиться бракованным, неспособным к тому, что дано остальным по праву рождения. Знал — и сочувствовал новоявленному старшему брату.

И вместе с тем, опасался его.

Что такое зависть больного к здоровым, он тоже прекрасно знал.

— А мои родители? — задал следующий вопрос Дан, — Как зовут их.

Реакция была совершенно неожиданной. Мгновенно рухнув на колени, служанка припала лицом к земле, оглашая покои завываниями:

— Ваше Высочество, прошу вас, если вы разгневаны на меня за что-то, возьмите мою жизнь, только пощадите мою семью!

— Перестань! — попросил Дан, — Поднимись и смотри на меня! И тише: в этом дворце стены — одно название.

Мольба в наполненных слезами больших карих глазах девушки сделала бы честь коту из «Шрека».

— Объясни толком, что так напугало тебя в моем вопросе.

— Произносить имя Его Величества — табу для любого из подданных, — срывающимся голосом ответила Лю, — Тот, кто назовет в разговоре Его Величество как-либо, кроме «Его Величество», примет смерть от тысячи порезов, а три поколения его семьи будут уничтожены. Молодой господин, пожалуйста, если вы желаете моей смерти…

— Я сказал, перестань, — прервал её Дан, — Я уже сказал, что не желаю смерти ни тебе, ни твоей семье.

Видя, что девушку прямо трясет от страха, он подсел к ней ближе и приобнял её за плечи. Она не сопротивлялась; напротив, подалась навстречу, отчего его сердце забилось чаще.

Хоть он и был источником её страха, но в нем же она искала защиту и поддержку.

— А моя мать? — спросил он, — Её ты можешь назвать? Если это тоже табу,