Когда-нибудь кто-нибудь заподозрит истину. Я хотел держать ее в секрете лишь до тех пор, пока мы не доберемся до границ империи.

Молчун взял меня за руку, собираясь уходить.

– Погоди минуту, – остановил я его.

Обнажив меч, я отсалютовал могилам и произнес древние слова расставания. А потом последовал за Молчуном к поджидавшим нас товарищам.

Отряд Молчуна отправлялся с нами, как я и хотел. Наши пути разойдутся, когда нам перестанет угрожать Стража. Я хотел бы оттянуть этот миг, но он неизбежен. Как удержать в одном отряде Госпожу и Душечку, когда опасность не объединяет их.

Проклиная ноющую лодыжку, я взгромоздился в седло. Госпожа мрачно обозрела меня.

– Ну вот, – заметил я, – ты уже показываешь зубки.

– Ты меня похищаешь?

– Хочешь остаться одна со своими ребятами? И поддерживать порядок кинжальчиком? – Я выдавил ухмылку. – И у нас свидание. Забыла? Ужин в Садах Опала.

На мгновение за пеленой отчаяния в ее глазах промелькнул хитрый огонек. И отблеск придорожного костра. Потом тень вернулась.

Я нагнулся к ней и прошептал:

– И мне потребуется твоя помощь, чтобы вытащить Анналы из Башни. – От этой мысли меня передернуло. Я еще никому не говорил, что Анналов у меня пока нет.

Тень рассеялась.

– Ужин? Обещаешь?

Эта ведьма может пообещать все на свете одним только взглядом и голосом.

– Да, – каркнул я. – В Садах.

Я подал традиционный сигнал. Колонну возглавил Ведьмак, за ним следовали пререкающиеся, как обычно, Гоблин с Одноглазым. Потом Мурген со знаменем, потом Госпожа и я. За нами – все остальные и вьючные лошади. Замыкали колонну Молчун и Душечка, в благоразумном удалении от нас с Госпожой.

Погоняя коня, я обернулся. Ворон стоял на обочине, опираясь на палку, необычайно одинокий и покинутый. Кожух все пытался втолковать ему, что случилось. Мальчишка-то понял. Наверное, поймет и Ворон, когда оправится от потрясения, что не все рады повиноваться ему и что старый Костоправ в конце концов не блефовал.

– Прости, – прошептал я, сам не зная зачем. Потом я повернулся к лесу и больше не оборачивался.

Думаю, что скоро Ворон отправится в путь и сам. Если Душечка действительно так много значит для него, как он пытался показать.

В ту ночь небо над северными землями расчистилось – впервые за много лет. Великая Комета озаряла наш путь. Теперь север знал то, о чем остальной империи было известно уже несколько недель.

Комета уже меркла. Роковой час прошел. И империя в страхе ожидала предвещенных им вестей.

Север. Три дня спустя. Во тьме безлунной ночи трехногий зверь выхрамывает из Великого леса. На остатках Курганья садится он и скребет землю единственной передней лапой Выплескивает бурю перемен сын Дерева.

Тварь убегает.

Но она вернется следующей ночью, и следующей, и следующей…