– Что мы можем сделать… чтобы не дать ему… выбраться из костей?

Мистер Эшли кивнул – деловито, уверенно. Он открыл дневник, выискивая какую-то страницу, и заговорил:

– Давайте еще раз. По моим расчетам, последний круг запечатывания – это ритуальное самоубийство двенадцати пиктов, которое видел Киаран.

– Значит, все, что ему нужно, – это убить двенадцать человек? – перебила миз Дудж. – Ну, выбор у него боль…

– И если это последний круг, – продолжил мистер Эшли, обрывая ее, – то потом он, скорее всего, сможет выселиться из костей. Духу всегда нужно тело, так что это краеугольный камень. Без тела из лабиринта Самайн не выберется. – Он посмотрел на мистера Райса. – И, как ты и говорил, здесь у нас есть шанс.

– Ка… какой? – спросил мистер Перейра.

– Пропорции силы, – ответил мистер Райс. – Он бог. Значит, должен выбирать тщательно.

– Разъясните, – не выдержал Киаран. Он не собирался выставлять себя идиотом? Да плевать. – Что это вообще значит? Где тут шанс?

Даже если он звучал грубо – тоже плевать. Они не должны дать Самайну выбраться из костей, все остальное – вежливость, гордость, любая другая глупость – уже неважно.

– Чем сильнее дух, тем сложнее человеческому телу его выдержать, – ответил мистер Райс, опередив мистера Эшли. – Даже обычные демоны избирательны к телу для вселения, им не подходит любой сосуд. Значит, ты имеешь в виду…

– Да, – кивнул мистер Эшли. – И на этот счет… послушай, Ронни. – Он зачем-то показал на Киарана. – Я заставил Киарана вспомнить каждую деталь видения, – это было правдой, – и вот что думаю: это был не вождь племени. – Он повернулся к миз Дудж. – Я могу быть прав?

Та, в свою очередь, несколько секунд молчала, обдумывая слова мистера Эшли. Но скорость, с которой агенты понимали друг друга, все еще оставалась Киарану недоступной, потому что следом миз Дудж сказала:

– Ты подозреваешь, что это был друид.

Они все понимали друг друга быстрее, чем Киаран успевал вникнуть в суть. Это раздражало; но сейчас наконец их лица перестали быть мрачными – на них появились деловитость, сосредоточенность людей, ищущих решение. И Киаран был готов засунуть свое раздражение в задницу, если это означало хотя бы малейший шанс, что они его найдут.

– Да, – кивнул мистер Эшли. – Обычное тело Самайна не выдержит. И он это знает. Всегда знал. И все это время искал подходящее. – Он уставился на одну из страниц. – Она говорила мне об этом раньше, Мойра… Тогда я ее не понял. – И кивнул сам себе. – Ему нужен кто-то особенный. Ему нужен не человек.

Киаран не успел даже испугаться, потому что тот тут же продолжил:

– Именно поэтому ему нужен Купер.

Мистер Эшли обвел их всех взглядом:

– А значит, по его плану и кости, и Купер должны оказаться в одном и том же месте в одно и то же время. Он сломает последние печати и сможет оставить кости, чтобы переселиться в тело, которое выведет его из тоннелей. Когда все огни гаснут и до того, как зажигаются священные костры…

И закончил:

– В Белтейн.

* * *

Когда они зашли в пещеру, весь пол был устлан фотографиями.

Словно, пока их не было, кто-то брал охапки снимков и подкидывал в воздух, позволяя им беспорядочно оседать на камнях, – и теперь Джемма ступала по бумажному покрывалу.

На каждой карточке было ее лицо.

62. Я иду забирать твои кости

Фотографии плавали в пустоте, и Джемма шла по ним, как по выстеленной тропе посреди пустынного беззвездного космоса.

Лицо девочки под ногами заплывало чернотой, стоило Джемме наступить на очередное фото. Чернота хлюпала жадно и ненасытно, поглощая одно лицо за другим. Может, вскоре она сотрет их все. Уничтожит Джемму, будто она не существовала вовсе. И не причиняла другим боль.

Джемма завороженно смотрела, как шаг за шагом чернота поедает ненавистные черты: костяные углы скул, сжатый в полосу рот, взгляд волком исподлобья. Ведь если дети с таким взглядом всегда вырастают в пропащих людей, не лучше ли…

Джемма утопила очередное лицо в черноте с облегчением. Вот что надо было сделать. Вот как было бы лучше.

А потом она услышала голос.

Точнее, сначала лишь далекое, размытое эхо. Знакомые интонации, инстинктивно потянувшие Джемму за собой. Она продолжала шагать, но голос становился более четким, в нем получалось разобрать какие-то слова. И первой мыслью Джеммы было: это голос Кэла.

Стоило голосу обрести имя – Джемма потянулась к нему, отрывая взгляд от своих шагов и поднимая голову.

– Почему у тебя такое лицо? – спросил Кэл, оглядываясь через плечо.

«Какое?» – спросила Джемма.

– Будто ты боишься.

Последние слова растаяли в воздухе, обнажая пустоту. Никто не стоял перед Джеммой, никто с ней не говорил. Вокруг царила тишина. Джемма не слышала ничего, кроме звука медленно капающей где-то жидкости – черной и ледяной, как сама смерть.

Когда Джемма медленно повернулась к остальной части пещеры, Винсент стоял в дальнем углу – держал свой локоть, слегка покачивая его, и смотрел куда-то в сторону.

– Ви… нс?

Вышел хрип; голос ее подвел, и Джемма даже подняла руку к горлу, словно в нелепой попытке проверить, на месте ли оно.

Винсент ее не услышал – или, возможно, ему попросту было уже все равно – и продолжил смотреть в сторону. Лицо его ничего не выражало; ровное и белое, как фарфор.

Джемма попыталась снова почувствовать свое тело – ноги, руки, шея, лицо – и двинулась к нему, как мотылек на свет. К звуку капель добавились влажные шлепки шагов, и Джемма взглянула вниз: оказалось, под фотографиями весь пол пещеры был залит черной дрянью. Это никак ее не тронуло – факт проскользнул мимо сознания не задерживаясь. Было трудно концентрироваться больше чем на одной мысли за раз, и Джемма снова вернулась глазами к Винсенту, хватаясь только за его силуэт.

– Теперь я тоже вижу, – глухо сказал он, когда Джемма подошла ближе.

Она проследила за его взглядом. Среди фотографий, устилавших пол, было возвышение. Это булыжники, поняла Джемма. Сложенные друг на друга.

– Камни и правда лежат иначе.

Здесь были и другие – пока Джемма и Винсент блуждали по тоннелям, кто-то собрал обломки и сложил их горками. Как в древности, когда люди складывали ритуальные пирамиды из камней, в этом был умысел. Джемма попыталась его найти – с трудом, преодолевая туман в голове, она начала считать.

И, сосчитав, попросила:

– Пойдем отсюда, Винс. – Не отрывая взгляда от последней из пирамидок, Джемма потянула