— Так я и знал, — сказал Рэндо письму. — Я догадывался, Ваше Императорское Величество.

Руки его едва ощутимо дрогнули, когда он прочел подпись, и еще долго Хараи не мог оторвать взгляд от имени — одного из самых громких имен на земле. Госпожа Моль, Азрийят, императрица уаррская… Разве только Младшая Мать, глава всех арсеитов, могла с нею сравниться, но власть Младшей Матери распространялась лишь на духовную сферу. Азрийят, маленькая белокурая женщина в круглых очках, без которой государь Аргитаи не стал бы и вполовину таким Сияющим.

— Это сама государыня, — сказал Рэндо; Ирмерит ахнула и прижала ладони к щекам.

— Кровь небесная! — воскликнула она. — Что за чудеса творятся на свете…

— И впрямь чудеса, — ответил Рэндо с улыбкой.

Но думал он не столько о госпоже Моли, всемогущей насмешнице, сколько о столице империи, Кестис Неггеле, Тысячебашенном.

Наместник родился в столице, но может ли сейчас, по истечении четверти века, назвать ее родиной? И где его родина? Он прожил целую жизнь на этом острове, диком и утонченном, безжалостном и прекрасном, коварном, но умеющем платить за добро добром. А теперь все земли Восточного архипелага под его десницей — земли, обширностью своей превосходящие земли Сердцевинной Уарры. Пусть наместник Хараи — верный слуга императорской четы, но страна эта слишком дорога его сердцу, чтобы почитать себя лишь назначенным управителем и не жить ее радостями и бедами.

…Покинув храм, наместник уехал в Ниттай.

Данакеста, Уленакеста, Меренакеста… о далекие твердыни Уарры, кто здесь ответит, сложены вы из камней или из воспоминаний моих? Небо ли голубеет над вами, или то моя мечта, как птица, развернула крыла?

Хороши холмы островов, яблоневый цвет осыпается на них, и шумит Восточное море — на западе. Здесь, на краю земли, все — запад. Дальше по дороге в утро — только грохочущий океан шириной в полмира, и пустые земли оборотного материка за ним, и еще океан, а там уж и снова известные страны.

Детство мое, память моя, жизнь моя — запад…

…любовь моя — восток.

02.03.2008