Слуга Найтов крутанул клинками. В сторону Джино устремились две темных эфирных дуги. Это были тонкие острые лезвия.

Джино вновь попробовал вырваться. Усилил мышцы эфиром. Дернулся. Все было бесполезно. Хватка эфирной руки оказалась слишком крепкой.

Грудь Джино вздымалась. Этот был запах отчаяния. Все что он мог, это лишь ждать исполнения приговора.

Время словно замедлилось. Сердце замерло. Он неподвижно смотрел как два лезвия неумолимо приближались к нему. Судя по траектории они летели, чтобы отрубить руки под самые плечи.

Зрители казалось забыли как дышать. Виктория в ужасе прикрыла ладонью рот. Напряжение безвольно повисло на площади.

Яростные лезвия… Неотвратимые… Джино не мог надышаться. Сейчас он лишится рук.

Внезапно на периферии зрения он заметил движение. С самого с края арены к ним несся расплывчатый человеческий силуэт.

Спустя мгновение в воздухе блеснул клинок. Росчерк эфирной энергии отбил в сторону технику лезвий Биджилоу.

Меч проблестел еще раз. Эфирная рука, державшая Джино, оказалась перерубленной пополам, а затем рассеялась дымкой. Обескураженный Джино приземлился на каменный пол.

Перед ним стоял мужской силуэт.

Длинные седые волосы покрывали спину. Потертая кожаная куртка. Пустой рукав развевался на ветру вместо правой руки.

Силуэт обернулся. Сквозь пелену дождя на Джино смотрело до боли знакомое старческое лицо Виктуса. В небе сверкнула молния.

Седые волосы почернели. Морщины на старческом лице разгладились, являя лицо мужчины тридцати лет.

— Папа? — изумленно смотрел Джино на Гилберта.

* * *