Грудь сдавило от внезапной боли. На миг я даже потерял ориентацию в пространстве, а боль всё расползалась и жалила изнутри, подобно отравленным шипам. Как в прострации, я поднялся с кровати и на негнущихся ногах направился к двери. Я ведь был готов отпустить её, если бы Никки дала понять, что Хелл ей больше чем друг. Настраивал себя на этот исход все те часы, пока она мирно спала у меня под боком. Да, мне этого не хотелось до тремора в пальцах, но терять их обоих… Худшего наказания и не придумаешь.

Однако, слова Никки превзошли самые изощрённые пытки, о которых я раньше лишь читал на страницах книг.

Закрыв за собой дверь, я ушёл к себе. Несколько раз прошёл из угла в угол своей спальни, стараясь унять эту боль. И сам не понял, как оказался у письменного стола, как вытащил из его ящика тёмно-синюю бархатную коробочку, и как открыл её. Кольцо с прозрачно-голубым аквамарином вызвало в груди новый приступ жжения, ведь я уже не раз представлял себе лицо Никки, когда она его увидит.

Не знаю, что дёрнуло меня вернуться в гостиную вместе с этим кольцом. Чего я хотел? Идиот! Она явно сказала нет, а сейчас я испорчу всё ещё больше. Хотя куда уж больше? Всё и так разваливалось прямо на глазах.

И не оставляя себе времени на размышления, я в сердцах закинул коробочку в полупустую урну, прекрасно понимая, что через час-два мусор уберут работники института.